Чего только ни почудится.
Пустое поместье вопреки всем мыслям Катерины не тянуло из нее силы, а отчего-то позволяло восстановить порушенное душевное спокойствие. Здесь все дышало одиночеством, но не тем, в котором сердце разрывается вклочья. Это одиночество имело привкус спасительной тишины, дающей иллюзию замершей жизни. И если ее колесо вдруг запустить вновь, рядом уже окажутся родные: маменька, папенька, Ирина и Ольга, Петр. А еще она сама вернется на месяцы назад, в наполненный огнями и пузырьками шампанского зал, где ее пальчики будут покоиться в ладони Дмитрия, просящего перед всем светом её руки. Там все было просто и предрешено: спустя несколько месяцев, весной, они обвенчаются, а в мае отправятся в Ниццу — такой подарок молодым решили преподнести Алексей Михайлович и Марта Петровна. Граф Шувалов же, в свою очередь, приказал отстроить усадьбу для молодых в кратчайшие сроки, дабы уже в июле вернувшиеся из своего путешествия дети могли зажить своим домом.
Когда Дмитрий испросил ее руки в присутствии всего семейства, Катерина не могла ответить отказом, хотя бы потому, что, столкнувшись взглядом с папенькой, она вспомнила их недавние разговоры и данное с легким сердцем обещание. Князь Алексей Михайлович учил детей держать данное слово, и потому сопровождающееся румянцем согласие стало ожидаемым для старших Голицыных, а также поводом к искренней радости для графа Шувалова. Робко улыбаясь нареченному в ответ, княжна даже на миг ощутила то же тепло, что обуяло Дмитрия. И никаких сомнений в верности принятого решения не шелохнулось в юной душе. Вполне возможно, что она и не любила Дмитрия так, как Ирина — графа Перовского, не дышала им, не грезила их венчанием. Однако и равнодушной к своему жениху Катерину назвать было нельзя: они были знакомы с самого детства, их семьи давно дружили, отчего и дети практически росли вместе. Дмитрий всегда нравился княжне: живой, веселый мальчик, готовый заступиться и взять вину на себя за ненарочно разбитую вазу или розданные детям-сиротам пирожки, испеченные Глафирой к чаю господам. Он всегда защищал Катерину, приносил ей цветы, сорванные в саду, за что даже однажды был оттаскан за уши папенькой. И если бы кого девушка должна была назвать своим мужем на веки вечные, то кроме как графа Шувалова никого бы рядом Катерина видеть не желала.
Он и сейчас, в столь тяжелый период жизни, оказался подле нее, закрывший глаза на свой офицерский долг перед Императором, поспособствовавший побегу в Карабиху. Вновь доказавший свою верность и преданность любимой женщине, которую ценил и уважал не меньше, чем родную мать. Таких было грешно предать и обидеть — словом ли, делом ли. И Катерина надеялась, что Дмитрий ни разу не пожалеет о своем решении назвать ее своей суженой. Что она сумеет стать достойной женой и матерью его детей. Их детей. Что ни разу ему не придется упрекнуть ее, а его родителям — разочароваться в ней. Этому мирному и счастливому будущему княжна намеревалась отдать свою жизнь, и лишь изредка, отходя ко сну, позволяла себе впустить в сердце сомнения. А достойна ли она такого супруга?
Сухие листья, подхватываемые теплым ветром, закручивались в стремительном танце и, сталкиваясь с пышными юбками дорожного платья, опадали к ногам прогуливающейся по аллее Катерины. Ее спутник наблюдал за осенним вальсом, пребывая в одному ему ведомых раздумьях. Нижний парк, разбитый за барской усадьбой, с детства был любимым местом всех княжеских детей: Ирина любила устраивать здесь чтения, Петр и Катерина — играть в прятки, особенно когда к ним присоединялись младшие Шуваловы. Маленькая же Ольга могла часами рисовать у пруда, изредка упрашивая кого-либо из прислуги попозировать. В отличие от верхнего парка, по которому было страшно передвигаться-то, не соблюдая определенной длины шага — столь скрупулезно были вымерены все его объекты, нижний парк производил впечатление абсолютной естественности — будто бы все деревья произрастали лишь по воле самой природы. Не сковывала боязнь порушить идеальный рисунок ландшафта и тем самым навлечь на себя гнев маменьки. А значит, дышать здесь было не в пример легче.
Теперь же ничего кроме тоски по ушедшему и беззаботному детству парк не навевал, и Дмитрий это видел совершенно ясно. Остро ощущающий каждую перемену настроения невесты, он чуть замедлил шаг, легким жестом останавливая и свою спутницу, удивленно оглянувшуюся на него.
— Помнится, в наш последний бал ты умудрилась оттоптать мне ноги, но обещалась приложить все свое усердие на занятиях с учителем.
— Увы, герцог был в ужасе от моей полной необучаемости и оставил эти попытки, посоветовав более не посещать балы, — “сокрушенно” качнула головой княжна. Столь внезапное напоминание о ее промахах в мазурке подействовало, как чашка горячего молока с медом: успокаивающе и ободряюще.
— Не пытался ли он тем оправдать свою некомпетентность? Отказываюсь верить. Не подарите ли мне единственный танец? — учтивый поклон был всё же больше шутливым, и Катерина приняла эту неожиданную игру, подхватывая юбки для ответного реверанса.
— Почту за честь, граф, — сухие из-за холодного октябрьского ветра губы сложились в слабую улыбку, но Дмитрию и того было достаточно.
Предлагая руку невесте, чтобы после — закружить её по дорожке, ведущей к усадьбе, он наблюдал за тем, как почти не заметная улыбка превращается в более уверенную и искреннюю. А внутри все просило вернуть ту самую Кати, что смеялась, забыв о приличиях, на приеме у баронессы Вяземской, и спорила со своей нянюшкой, грозясь сбежать из дома, если та не позволит ей не надевать капор на прогулку. Ту самую Кати, ради которой он однажды испортил три любимых клумбы маменьки, за что выговор получил их садовник, ибо более не на кого оказалось свалить вину; тот же, в свою очередь, розгами наградил мальчишку из слуг, которого, якобы, молодой барин видел за кражей цветов. Ту самую Кати, по просьбе которой он стащил у кухарки целый таз свежеиспеченных пирожков, чтобы вместе с юной княжной раздать их детям-сиротам. Ту самую Кати, с которой он уже давно возжелал связать свою жизнь, полную тепла и света. Ту самую Кати, что и была источником этого света и тепла.