- Из рыцарей?! – леди Фледа пришла в ужас. – Нет! А вдруг на нас нападут, упаси яркое пламя? Я отправлю… леди Мурроу, - она указала на пожилую даму, восседавшую на старом, как мир, ослике.
- Только не ее! – воспротивилась Эмер с ужасом. Она представила, сколько этот ослик вместе со своей ношей будет добираться до замка и обратно – и ей заранее стало плохо. – Пошлите кого помоложе.
- Молодую женщину опасно отправлять в дальний путь одну, - наставительно сказала леди Фледа, а Острюд услужливо закивала. – Отправится леди Мурроу, а мы тем временем разобьем лагерь.
- Какой лагерь? – Эмер даже руками всплеснула, чувствуя, что им уготовано заночевать в двух тысячах шагах от Дарема. – Да тут четверть часа туда и обратно. Я сама сбегаю.
И прежде, чем свекровь успела возразить, а золовка возмутиться, девушка распахнула дверцу кареты, спрыгнула на землю, не дожидаясь, когда поставят лесенку, и побежала по направлению к Дарему, делая вид, что ничуть не слышит встревоженных криков за спиной.
Посмеиваясь, Эмер слышала, как в погоню за ней пустились рыцари, и дала волю ногам, свернув с большой дороги на боковую тропинку, чтобы срезать путь. Пусть гоняются за ней, сколько вздумается, все равно не догонят.
Оказавшись на воле после недель, проведенных в Дареме, вдали от строгой свекрови и бдительного ока служителей яркого пламени, Эмер чувствовала себя, как птица, вырвавшаяся из клетки. Подобрав подол платья совершенно неподобающим образом, хозяйка Дарема перепрыгивала через валежник, перескакивала ямы и была по-детски счастлива.
Но когда показались башни замка, Эмер привела наряд в надлежащий вид и убавила прыти, затрусив по тропинке как настоящая благовоспитанная леди. Слишком много глаз следили за ней, и много кто ждал, когда она оступится.
Пробегая дубовую рощу, Эмер невольно замедлила шаг. У ручья, привязанный к ветке, стоял конь Тилвина. Она видела, как на этом гнедом Тилвин выезжал за ворота замка, чтобы проверить гарнизоны, и любовалась и конем, и всадником со стены. И вот теперь начальник стражи здесь? Какие у него могут быть дела вдали от людского жилья и сторожевых крепостей?
Словно в ответ, она сразу же увидела Тилвина. Он спускался от ручья в низину вместе с оруженосцем. И того и другого Эмер увидела со спины, а они ее не заметили. Тилвин шел впереди, придерживая ветки, как нетерпеливый влюбленный. «Прекрасная дама! – догадалась Эмер и разулыбалась, хотя никто не мог ее видеть, а улыбаться одной в пустынной роще – это было странно, как петь на вершине горы. – Так вот какие у тебя дела, братец Тиль! Что ж, удачи. И пусть тебе повезет больше, чем мне».
Она продолжила путь и благополучно вернулась из Дарема с молитвословом, заслужив щедрые упреки и скупую благодарность со стороны свекрови. Дамы смотрели неодобрительно, но Эмер сделала вид, что не замечает их взглядов. Зато они двинулись дальше, и разбивать лагерь не пришлось. Поставив локти на колени, Эмер смотрела в окно, с нетерпеньем дожидаясь, когда покажутся кузнечные деревни.
Но прежде деревень показалась река и горы нависли совсем близко – острые, как оскаленные драконьи зубы, изрытые канавами и штольнями. Люди вгрызались в землю почище любого дракона, и земля, хотя и щерилась угрожающе, ничего не могла поделать против этих настырных существ.