Я беспомощно развожу руками:
— Простите ради Бога! Орнитология увлекла. Вот и задержался.
— Орнитология? Вы изучаете птиц? — на личике Дианы удивление, смешанное то ли с почтением, то ли даже с благоговением.
— В основном дятлов, — без тени улыбки сообщаю я, хмелея от близости этой сказочной феи с глазами плачущего ангела.
Она, подхватив меня под локоток, подводит к дивану. Я еле переставляю ноги, у меня кругом идет голова — уже успел нахлебаться синевы из ее глаз-озер допьяна.
Диана садится рядом, вкладывает мне в руки листики бумаги.
— Посмотрите, Иван Максимович, это можно давать в газету?
Я пытаюсь разобрать буквы, но строчки сливаются, плывут. Я закрываю глаза и откидываюсь на спинку дивана.
— Вам плохо? — голос Дианы встревоженный и близкий.
— Все уже прошло, — говорю я, выдержав паузу, чтобы набраться сил, и принимаю прежнее положение. — Немного закружилась голова.
— Может, у вас давление подскочило? — она смотрит на меня с сочувствием. — С такими вещами, Иван Максимович, шутить нельзя.
— Нет, нет! Чувствую себя превосходно, — улыбаюсь я и расправляю плечи.
— Но вы побледнели…
— Не обращайте внимания.
Просмотрев заметки и едва уловив их суть, спешу заверить Диану, что написанное ею актуально и обязательно будет опубликовано в предновогоднем номере моего еженедельника.
— Вы и вправду так считаете? — допытывается она с недоверием. — Правда, это нужно?
— Конечно, нужно!
Диана кокетливо склоняет голову и смущенно улыбается.
— Я бы предложила вам кофе, — в ее голосе звучит неуверенность. Она поглядывает на меня все еще с тревогой и сочувствием. — Но не знаю, можно ли вам сейчас… Похоже, у вас что-то не в порядке с сосудами.
— У меня другое предложение, — говорю почти деловым тоном, подавляя трепетное волнение в груди. — Давайте-ка сегодня поужинаем вдвоем? Вы не очень спешите?
Диана озадачена. Она колеблется.
— Даже не знаю…
— Это займет всего полчаса. А потом я вызову такси и отвезу вас домой.
— Да я живу в двух шагах отсюда, — произносит она неуверенно. По тону чувствую: готова согласиться.
Заискивающе заглядываю ей в глаза:
— Вы согласны? Соглашайтесь, Диана Александровна! Не огорчайте меня, пожалуйста, у меня же ведь что-то там с сосудами…
Она смеется, прикрыв ладонью рот:
— Иван Максимович, вам трудно отказать.
— Тогда — вперед?
Помогаю Диане надеть пальто. Она выключает свет, и мы выходим в приемную. Раздается тихое покашливание. Ты смотри, птичка еще на своем насесте! А ведь сегодня суббота, да и время уже не раннее, как-никак почти шесть вечера. Она, понуро опустив клюв, скребется лапками в бумагах. Замечаю, что один пальчик на лапке окольцован. Интересно, какой соколик топчет этого дятлика? Я бы ни за что на это не согласился — не ровен час, задолбает.
— До свидания! — подчеркнуто вежливо прощаюсь я с санитаром леса, и мы с Дианой упорхаем.
Более-менее пристойного кафе рядом нет. Нам приходится топать целых два квартала до торгового центра «Фестивальный». Здесь имеется одна неплохая кафешка.
Мы заказываем шампанское для Дианы, мне — водку и на закуску — цыплята табака.
— Расскажите о себе, — прошу я, когда официантка — тонконогая пигалица — уходит выполнять заказ.
— О себе? — Диана задумчиво смотрит на витрину бара. Потом переводит взгляд на меня: — Вам это интересно?
— Журналисты — народ любопытный.
Она слегка морщит лоб, раздумывает.
— Что вам рассказать? Ничего в моей биографии особенного нет. Родилась в райцентре, за сотню километров от Запорожья. Окончила школу, мединститут. Работала участковым терапевтом. Когда вышла замуж и переехала на постоянное место проживания в областной цент, встал вопрос о работе. Устроилась в медсанчасть завода. «Металлист».
И вот уже шестнадцать лет тружусь здесь.
Официантка, высоко вскинув голову и отчаянно виляя худыми бедрами, подходит к нашему столику, ставит выпивку и закуску. Расстилает салфетки.
— Приятного аппетита!
Я благодарно улыбаюсь ей, почему-то вдруг вспомнив документальный фильм о жертвах Освенцима. Когда она исчезает, обращаюсь к Диане:
— Стало быть, вы замужем шестнадцать лет? Она заливается звонким смехом:
— Вы, наверное, просто стесняетесь прямо спросить меня о моем возрасте?
Я молчу. Откуда Диане знать, что насчет ее возраста и не только возраста я прекрасно осведомлен.