Педерсон, единственный кто видел смерти экипажа и чаще других встречал призрак лейтенанта. Офицеры пожали друг другу руки, обнялись, и мы выдвинулись к субмарине. Подходя к пристани, Рихард заметил суету вокруг лодки. Почему–то я знал, что нас ждет что–то страшное и неприятное по возвращению на борт «UB-65»! Мы поспешили.
Что здесь происходит? – крикнул издали капитан.
Мой капитан! Шульц исчез! – в панике выдохнул вахтенный офицер.
Как исчез? Куда исчез? – Рихард грозно пошел на моряка.
Простите, но говорят, что он просто шагнул в воду и все! Больше его не видели! – как бы не веря своим словам, виновато и в то же время испуганно произнес немец.
Командир остановился в полушаге от вахтенного и замер.
Когда это случилось? – грозно спросил он.
Минут десять назад, – раздался неуверенный ответ из толпы моряков.
Часть экипажа бессмысленно хлопала глазами и стояла у мостика, перекинутого на субмарину.
Остальные продолжали грузить провизию и припасы.
Всем на поиски, немедленно! Англичанина запереть в каюте! – отдал приказ он. Проходя по мостику, мы услышали истошный крик одного из матросов:
ШУ-У-У-ЛЬЦ! – кричал старик Вернер.
Вся команда ломанулась на нос субмарины. Старый моряк, замерев, пялился в воду, прямо в одну точку. Приковылял Рихард, я был рядом с ним.
Что ты видел, Вернер? – спросил капитан.
Я, я… я-я–я – нижняя челюсть моряка ходила ходуном, будто он лицом к лицу встретился со смертью. Руки не слушались, ноги тоже. Речь моряка была скованна, слова давались ему тяжело.
ЧТО? ТЫ! ВИДЕЛ! – Палач уже кричал.
Кап-капитан! Из воды-ы на ме-е-ня смотрел Шу-у-льц!!! Я, я-а-а кля-янусь, вокруг него было странное зеленое сияние! Он смотрел и мани-ил рукой к себе! Он зва-ал нас, кап-капитан! – со страхом заикался старый морской волк.
ЗАТКНИСЬ! НЕМЕДЛЕННО ЗАТКНИСЬ! – в бешенстве орал Рихард.
Он резко выхватил пистолет из кобуры и сделал три выстрела в старика Вернера. Тот схватился за грудь обеими руками, упал на колени и скатился по лодке в темную воду. Раздался звук упавшего в океан тела, словно кто-то выкинул мешок с картошкой. Все стояли молча, и пребывали в состоянии шока. Давненько Рихард не устраивал такого спектакля. Я еще раз убедился в том, что прозвище