— Как тебе сказать, чтобы не обидеть? И да, и нет.
— Это как? — окончательно растерялась я.
— Вряд ли то, что тебя ненавидят за совершенно чужие грехи, может радовать, — ответил Рейн уже без тени улыбки. — Но лично для меня твоя искренняя неприязнь была глотком чистого воздуха в бесконечном потоке фальшивого обожания. Ты всегда была такой, какая есть. Может и не лучшей из людей, но настоящей.
— Постараюсь принять это как комплимент, — выдавив из себя улыбку, пробормотала я.
— Это он и был, — глядя в потолок, хмыкнул Рейн.
Желания продолжать этот разговор у меня не осталось. Без того было о чём подумать. И попереживать. И ещё раз подумать. Сейчас бы со всем этим багажом, что называется, переспать… но под такой храп это вряд ли получится. Не знаю даже, насколько нужно устать, чтобы перестать его замечать.
Бросив быстрый взгляд на Рейна, я заметила, что он так и сидит с открытыми глазами. Видимо, и у него заснуть не получалось. Чаю пока больше не хотелось. Сидеть молча тоже выходило неловко, поэтому я решила сменить тему. Перейти от копания в прошлом к вопросу о будущем.
— Что мы будем делать завтра? — поинтересовалась я.
— Не знаю, — задумчиво отозвался Рейн и тут же, посмотрев на меня, без перехода поинтересовался: — Как найти того, кого найти по определению невозможно?
— Ты о ком? — несколько опешила я.
— О посреднике, Илона, о посреднике. Суть деятельности которого в том, чтобы его нельзя было поймать.