========== Глава 39 ==========
В феврале, держа в руках красный паспорт, я судорожно вбивала на сайте авиакомпании три буквы LED — Пулково, чтобы получить билет на ближайшую дату в один конец. Я не была в России десять лет, хотя родители пару раз летали в гости, чтобы повидаться с родственниками и друзьями. Я же ни на минуту не желала выныривать из своего нового мира. Три месяца ожидания ответа из консульства стоили немалых нервов. Я боялась, что они не уложатся в обещанный срок, а каждый день в родительском доме казался вечностью. Ежеминутно я ждала звонка из Парижа, но Антон Павлович так и не позвонил. Он положил на мой стол карту в виде открытки, мне оставалось накрыть её новым паспортом и билетом. Ни на минуту я не задумывалась, что ждёт меня на берегах Невы. Имело значение лишь то, что там меня встретит он. «Он» с большой буквы. «О» как яркий слепящий круг луны, на которую я глядела бессонными ночами.
Со Дня Благодарения я не брала в руки карандаш и боролась со стойким желанием выкинуть все альбомы. Утром и вечером я продолжала заниматься братьями, чтобы не вызывать у родителей подозрений. Отец то и дело заводил разговор о готовности моего портфолио и намётках о поиске работы, параллельно промывая мозги по поводу отсутствия медицинской страховки. Заодно требовал купить машину, а не ездить на съёмной, потому что нельзя так глупо тратить деньги. И вообще с таким моим отношением чужие деньги слишком быстро потратятся. Да и вообще эта сумма в нынешних реалиях не такая, чтобы сидеть сложа руки и плевать в потолок, что я по его мнению и делала.
Да, я действительно ничего не делала, просто ждала дня «Икс», а с родителями отмалчивалась, говоря, что я иду вперёд, только медленно. Лишь Хаски не донимал меня, просто прижимался своим тёплым боком, даря поддержку. Он знал о приглашении и покорился решению новой хозяйки. Я вновь стояла перед закрытой дверью, не зная, что меня ждёт внутри питерской квартиры, но решила непременно её открыть.
Наконец я нашла в себе силы отобрать лучшие рисунки, отдать их в переплёт и отослать в качестве рождественского подарка на парижский адрес графа дю Сенга. Да, я отсылала их именно графу, потому что узнать Антона Павловича мне не довелось. Кто знает, я могла ведь оказаться не такой уж плохой ученицей. В любом случае не будет иметь значения, от чьей руки сгорят рисунки.
— Наконец-то, — сказал отец, приняв переплетённый альбом за готовое портфолио.
Я не стала его разубеждать. Его мнение сейчас не имело никакого значения. Я ждала приговора от графа, но не получила ни письма, ни звонка. И ещё я надеялась на какую-нибудь весточку от Лорана, но пришлось свыкнуться с мыслью, что наши пути разошлись окончательно. Когда-то я мечтала об этом, так отчего теперь жалею? Быть может, подсознательно я ждала третьего знака? Однако его всё не было.
В феврале я сообщила родителям, что завтра уезжаю без каких-либо сборов. Пуховик с сапогами я купила по дороге из консульства, а больше, кроме двух паспортов и документов на собаку, мне не нужно было ничего.
— Ты едешь к нему, — сказала мама твёрдо, не назвав имени.
Пусть её слова не прозвучали вопросом, я всё равно кивнула. Зачем врать? В Питере мне не нужно было ничего, кроме Антона Павловича Сенгелова. Он пожелал меня видеть. Вот и всё. Разве могла я ослушаться? Нет, не могла. И не хотела.
— Ты говорила, что не желаешь тратить на него время.