Много позже в Константинополе, увидев у торговца книгами список элегий Тибулла, я развернул его и прочёл первое, что попалось на глаза:
Кто же тот первый, скажи, кто меч ужасающий создал?
Как он был дик и жесток в гневе железном своём!
И это было, точно голос из прошлого, точно слова Лукреции. Она наверняка не раз читала этот стих после того, как я ушёл.
Потом отыскал то, что ей всегда нравилось:
Вижу я, быть мне рабом: госпожа для меня отыскалась;
Ныне навеки прощай, древняя воля отцов!
Рабство печально моё, и цепи меня удручают;
Но горемычному впредь пут не ослабит Амур.
Я усмехнулся и отложил свиток, так и не купив его. Не для меня такая лирика!
Нет, мне незачем проклинать железо и кузнеца. Не меч принимает решения, а рука, что движет мечом. Сожалею ли я? О том, что сделал с Мелиором – нет. Как сделал – пожалуй! Теперь мне стыдно за то, что тогда я наслаждался. Быть самым сильным – это ещё не всё, этого очень мало. Я оказался победителем, но был не достоин любви.
Мог бог пощадил меня тогда. Но я расплатился двумя неделями тяжких страданий. И всей последующей жизнью. Всему своя цена. Я потерял Лукрецию, но взамен обрёл себя.
А быть одному – в конечном итоге оказалось не так уж трудно.
========== ЛУННЫЕ СТРЕЛЫ ==========
За спиной у северного ветра,
Где закат багрянцами окрашен,
Там, где кони солнечного цвета,
А земля вовек не знала пашен,
Среди трав тугих в степях Тавриды,
Вольные, как будто ветер с моря,
Юные подруги Артемиды
Без мужчин живут, не зная горя.
Сами правят царством недотроги.
С луком от заката до рассвета
На лошадках мчатся мохноногих,
Что быстрее северного ветра.
Под луной кимвал на диво звонок!
Здесь не место девам утончённым!
Бешеные пляски амазонок
Не дано узреть непосвящённым.
А случится тайна их открыта,
Дерзкий не поделится с другими -
Метко направляет Ипполита
Жало смертоносных стрел Богини!
Только каждой жребий свой отмерен.