— Извините, — произнес он сквозь зубы, стараясь не завыть от боли.
— Осторожнее, парень.
Боль прекратилась мгновенно, как и появилась. Еще секунду назад боль разрывала на части, а сейчас жила лишь в памяти уставшего тела. Его продолжало трясти, а к горлу подступала тошнота. Пальцы дрожали и не желали поворачивать железную ручку водопроводного крана. Справившись с шарообразным механизмом, он ополоснул лицо пахнувшей ржавчиной водой и позволил себе оглядеться.
Вместо зеркала над ванной висел портрет красивой блондинки. В уголках затухающего сознания мелькнула мысль, что он видел ее в том черно-белом кино о переодевшихся в женщин мужчинах. На полу были лужи мочи, несколько размокших бычков сигарет, сломанный пластмассовый браслет неопределимого цвета. Стоило обострившемуся обонянию ощутить запах аммиака, как желудок вывернуло наизнанку. Колени подогнулись, и он рухнул в вонючую лужу на полу. Руки не выдержали, и он упал лицом на липкие плиты. Его вырвало снова. Сквозь тупую боль в затылке и звон в ушах раздалось:
— Остолбеней!
Каждую мышцу болезненно парализовало. Отчаянно заслезились глаза из-за невозможности даже моргнуть.
— Неуловимый Грим попался, — проникновенно зашептал голос ему на ухо. Чувственный, сексуальный, он обволакивал сознание цепкой паутиной. — Теперь я твой хозяин.
Забудь!
Сон померк, мерзкая кабинка туалета исчезла во тьме. Аарон ощутил, что падает. В глубину подсознания, в пожирающую бездну.
Свирепый зимний ветер дул в лицо, обжигал холодом. Не было сил противостоять, не было сил уйти.
— Я знаю, кто ты, Грим, — произнес вкрадчивый голос у самого уха. Тот же самый голос, что прежде объявил себя его своим хозяином и приказал забыть…
Дикая боль разлилась по телу. Он умирал.
Но ветру было все равно.
В соседней камере раздался отчаянный захлебывающийся крик. Аарон вскочил с кровати, застыв с вытянутой в странном жесте рукой.
— Какая сволочь орет в час ночи? — раздался голос охранника.
— Да ложись, парень, — произнес Фрэнк. — Здесь редко выпадает спокойная ночь.
Радж в противоположном углу камеры грязно выругался и отвернулся к стенке, Фрэнк последовал его примеру. Через минуту они дружно храпели. Аарон перевернулся к стенке, накрыл голову подушкой, чтобы не слышать стоны избиваемого охранником заключенного.
Сон-воспоминание всколыхнул в его душе волну липкого ужаса. Сделав глубокий вдох, Аарон попытался успокоиться и подавить закравшийся в душу страх. Внезапно вспыхнувшая мысль заставила его ладонь прижаться к грудной клетке.
Его сердце не билось: ни единой слабой пульсации в грудной клетке, ни громкого стука в ушах живого трепещущего от ужаса сердца. В окружающей темноте Аарон переставал понимать: обливается ли он потом в тюремной камере или задыхается от жары в собственному гробу. Он боялся поднять руку и ощутить грубую шероховатую поверхность сколоченных досок. Темнота душила его, растворив в себе мир живых и его самого.
«Ничего не бойся. Я буду рядом», — прошелестел смутно знакомый ласковый голос и подарил Аарону краткие часы безмятежного сна.
Мощный пинок сотряс кровать, затем еще один.
— Вставай, парень, охрана не будет ждать, пока ты соизволишь оторвать задницу от покрывала! — грубовато поприветствовал его Фрэнк.