Ровно на повороте действительно находилась дверца; Джон постучал в неё, прокуренный голос проворчал что-то наподобие «Войдите». Комнатка была маленькая, квадратная, два на два метра; правда, от неё куда-то вела другая дверь, сейчас закрытая. Из мебели были только стул и стол, да лампа висела под потолком на балке. Пол не был прикрыт досками — всюду было пыльно и грязно от земли. На столе валялись груды каких-то бумаг и много ручек. Бригадир, немолодой, но и не старый, подтянутый, но с грубыми чертами лица мужчина, одетый в лёгкий комбинезон, поверх которого была чёрная куртка, сейчас что-то писал на листе, потом только обратил внимание на вошедшего.
— Новенький? Что ж, отлично! Это твой комплект одежды, иди переоденься в эту комнату. Потом расскажу остальное… Свою карточку оставляй у меня вплоть до окончания рабочего дня.
Рядом с ним действительно лежал какой-то пакет; Джон взял его, оставил карточку и прошёл в соседнюю комнату, ещё более узкую и освещавшуюся полоской света из-под двери от первой. Когда он начал переодеваться, голос бригадира возвестил:
— Одежду свою оставляй пока там, в шкафчике, он рядом с тобой. Завтра уже приходи сразу в форме.
Его новая форма состояла из потёртых, но вполне удобных сапог, чёрных холщовых штанов, тёмной кофты, жилета без рукавов с фосфорицирующей полосой и самодельной каски из какой-то железяки, вогнутой внутрь, с пришитыми верёвками, а также перчаток, засаленных, грязных, но сносных. Вообще, от всей его одежды веяло поношенностью — он явно не первый и даже не пятый, кто её надел, — но в общем, она была чистая и свежая. Всё удивительно подошло ему, даже каска ровно села на голову. Сложив вещи в шкаф и прикрыв его, он вышел. Бригадир мельком оглядел его и спросил:
— Размер твой? Сапоги не жмут? — Джон помотал головой и ответил «Всё в порядке». — Хорошо. Что ж, Джон, меня называй Уиллом. С этого дня тебе многому предстоит научиться. Но заставлять тебя учиться здесь никто не будет… приготовься к тому, что в первое время будет тяжело. Согласен? — он кивнул. — Ладно, теперь перейдём к организационным моментам. Работа начинается в полвосьмого — лучше не опаздывай. Рабочий день — восемь часов — заканчивается в полчетвёртого соответственно. Перерыв на обед час, когда перейдёшь из шестой бригады в любую другую — полтора часа; начинается он в половину двенадцатого. Так как ты новенький, первую неделю будешь получать половинную зарплату — двадцать семь с половиной. Потом — полную. После перевода в другие бригады начнут засчитываться поощрения, по типу, проработал более двух недель, более месяца, выполнил тяжёлую работу. Это по пожеланию бригадира, но хотя бы несколько тебе выплатят. Размеры поощрений строго не определены, но точно до половины оплаты одного трудового дня. Зарплату всегда забирать у бригадиров в конце рабочего дня. Приходить, как я уже говорил, в форме. Ну, в этом плане вроде бы всё… — Уилл почесал затылок. — Всё понятно?
— Да, — отвечал Джон. В этот момент что-то рухнуло на площадке; гром был таким сильным, что Константину показалось, будто всё к чертям обрушилось. Уилл оставался невозмутимым, спокойным, но всё равно вскочил со стула и, открыв дверь, крикнул:
— Опять здесь свинарник устроили, твари? Ну я вам тысячу раз говорил — не используйте вы эту хилую балку как вешалку! Нет, давайте крушить всё! Быстро собирайте это дерьмо, а потом за работу! Если план не выполните, никаких поблажек не сделаю из-за этого. А ну за работу! — он вернулся, вытер пот со лба и глянул на собеседника.
— Ну, здесь главное слушаться меня и выполнять все приказы. Иначе буду так. Ты вроде тупым не выглядишь, с тобой мы должны сдружиться, — добавил он тихо и спокойно так, будто несколько секунд назад вовсе и не орал истошно.