Элай даже подумал, что после принца Вив считает обитателей Драхаса недостойными ее постели. Но дело совсем в другом. Что, если братец так искалечил ее бедную душу, что для Вивианы теперь недоступны плотские радости жизни?
— Я вот что думаю, — тихо сказала она, шагнув к Элаю, и на ее лице он прочитал горящую решимость. — Зря я вчера швырнула щитом в двери. Надо было дождаться, пусть бы этот придурок вошел, и я увидела его рожу. А уж потом бы врезала.
Элай покачал головой. Она еще и рвется в драку, вы посмотрите.
— Это боевая академия, — напомнил он. — Не думай, что ты такая непобедимая. Если что — поднимай шум и беги. Поняла?
Вив сердито поджала губы и отошла, даже как будто обидевшись.
А ведь он, как дурак, полночи не спал и прислушивался — не идет ли кто в комнату этажом ниже. Потом, не выдержав, спустился и осторожно подергал дверную ручку, проверяя — надежно ли заперто. А Вивиане как с гуся вода. С утра покормила ворону, полила цветок на балконе, еще и напевала себе под нос. А в гостиной на столике появился глиняный горшок с какими-то лопухами. Странно, но симпатично.
— Что ты сказал? — вспыхнула Вивиана и с размаху залепила Инею пощечину.
— Сама говорила, нужна пошлость! — возмутился тот, потирая щеку.
— Но не такая же! Как у тебя только язык повернулся! — оскорбилась она.
— А что там было? — шепнул Элай, склонив голову к Тучу.
— Да как раз про язык, — невозмутимо ответил друг. — Ничего особенного на самом деле.
— Достаточно, — решил он. — Все на полосу. Туч, на пару слов.
Элай подождал, пока все не отбежали подальше, а потом тихо спросил:
— Так что там сказала Каталина?
— Значит, теперь тебе интересно? — хмыкнул Туч.
— Еще как, — признался он.
С Ингрид происходило что-то плохое, и Элай не мог взять в толк — почему. На ее щеке подсыхали свежие ранки, а Ингрид всегда принималась драть чешую, когда нервничала.
И это была лишь догадка, но как знать — вдруг она подбила Яниса прийти в башню вечером. У того, пожалуй, хватило бы духу. Как же — будущий скайлорд, привыкший брать, что хочется. Когда-то Элай сам был таким, если не хуже.
— В общем, все плохо, — вздохнул Туч. — Каталина говорит так…
Друг помялся, подбирая слова, но потом выпалил одним махом:
— Каталина уверена, что Ингрид в тебя влюблена. И это вовсе не важно, что между вами ничего быть не может. Так даже лучше, оказывается. Ты для нее вроде недостижимого идеала. Самый сильный дракон в стае, которого она не может заполучить.
— А взбеленилась она отчего? Я-то давно такой.
Туч вздохнул, глянул в сторону канатов, на которых болталась Вивиана.
— Из-за Вив, — сказал он. — Раньше Ингрид была единственная девушка в стае и считала себя особенной для тебя. Вроде как ты ее любишь, но не можешь потрогать, и молча страдаешь, как и она. А теперь появилась другая, и вся ваша история любви насмарку.
— Я не люблю Ингрид, — возразил Элай.
Она всегда была для него боевой подругой: злой, быстрой, опасной. Она без стеснения мылась с парнями, сплевывала через зубы и говорила такое, что даже Туч иногда краснел.
Какая любовь?!
— Каталина сказала, что в идеале надо отправить ее подальше, к примеру, на заставу вместе с драконом.
— Ингрид еще не готова, — отказался Элай. — К тому же мне видится в этом желание самой Каталины — может, она ревнует.
— Да ну, — усмехнулся Туч, но не стал спорить и достал из кармана штанов аккуратно сложенный лист. — Тогда вот. Это чтоб я не забыл.