Потом он расслабил мышцы, растёкся в приятной неге по креслу, свис с него так, что верхние лапы достали до пола, и стал думать о Татьяне. Он выкатил жёлтые глаза, прикрыл их полупрозрачной плёнкой и погрузил мозг в гормоны, способствующие к размышлениям.
День уже клонился к вечеру, когда Татьяна принесла ему обед. Два полукилограммовых куска свиной шеи. Они лежали совсем свежие, тёплые на подносе, нарытые салфеткой. Он узнал запах свинины. Простой, незатейливый, рабочий обед которого хватит на три дня.
Она убрала салфетку, и Эфраим Маркович проглотил оба куска один за другим, не прикасаюсь к ним лапами. И тут же он захотел запустить когти в белоснежную блузку, в сладкий боковой жир Татьяны… вцепится в бок, притянуть её к себе. Но как только он выпустил когти, Татьяна расширила ноздри и выпустила свои. Зашипела с придыханием, угрожающе дважды выбросила свой обворожительно синий и длинный язык. То есть всем своим видом показала, что не готова к спариванию.
Он спрятал когти, стал покачивать головой, сипеть сладострастно и выпускать любовный запах. А она даже не стала смотреть, молча ушла, грациозно подрагивая божественным жиром на бёдрах.
Проводив её взглядом, Эфраим Маркович слизал с подноса красную жидкость, оставшуюся после свинины, и снова растёкся в кресле.