1.БРАЙАР
ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА СПУСТЯ
— Проклятье!
Лидия морщится, когда я ругаюсь. Она часто это делает, и с дивана мне отлично видно ее выражение лица: сморщенный нос, плотно сжатые губы, закрытые глаза.
Знаете, что еще она часто делает? Ищет в интернете новое жилье.
Наверняка она вздохнула с облегчением, когда в последний момент нашла себе соседку по комнате. Вот только вместо готовой лучшей подруги, как у большинства студенток, снимающих квартиру вместе, ей досталась я.
Брайар Харт.
Девушка с колючим сердцем.
Раньше я была той, рядом с кем все хотели быть. Теперь даже я себе не рада.
Лидия подается вперед и закрывает ноутбук.
— Хочешь, я помо…
— Нет, — резко обрываю ее.
Я упираюсь лбом в дверной косяк, тихо шипя сквозь зубы. Сумка перекинута через плечо, и я готова выйти за дверь. Вернуться в кровать звучит куда заманчивее, но если я физически не заставлю себя выйти из квартиры, то останусь здесь навсегда.
— Я в порядке, — говорю уже мягче.
Лидия с самого начала была ко мне исключительно добра. Она продолжает помогать и делать мелкие вещи по дому — вероятно, думая, что я их не замечаю.
Как, например, перестановка мебели, чтобы мне было проще передвигаться. Или вынос мусора — она знает, что это для меня проблема. А ещё — термостат, который она ставит почти на зимний режим, потому что понимает: я скорее перенесу жару, чем покажу ногу, надев что-то короткое.
Лидия вздыхает. Отложив ноутбук, она хватает хоккейную экипировку с пола возле стола.
— Ладно. Увидимся после тренировки?
Я киваю, пряча раздражение за маской равнодушия, и отступаю, давая ей пройти.
Какая-то темная часть меня отчаянно хочет ненавидеть ее, но она не виновата в том, что в этом сезоне я не могу играть.
После операции мне сказали, что хромота останется со мной на всю жизнь. Металл в ноге будет вызывать артрит и дискомфорт еще долгие годы. Врачи предупредили: возможно, однажды мне придётся решиться на еще одну операцию — чтобы облегчить восстановление.
Но насчет хромоты они ошиблись. Я прихрамываю только в особенно плохие дни. Недели интенсивной терапии — официальной и тех лайфхаков, что я нашла в интернете — дали результат. Я на верном пути.
Может, они и насчет хоккея ошибаются. Поэтому я все еще надеюсь вернуться в следующем сезоне.
Дотащив больную ногу до стола, я подхватываю оставшиеся книги, телефон, и открываю сообщение от Марли.
Марли: Хочешь, подвезу сегодня?
Хочу ли я поехать с ней? Да.
Стоит ли мне ехать с ней? Нет.
Идти два квартала до художественного корпуса будет больно, но движение — лучший способ размять ногу. Мне нужно вернуть ловкость и выносливость, особенно теперь, когда начались занятия. Если я поеду с Марли на историю искусства, это будет похоже на побег от трудностей, а я отказываюсь от лёгких путей.
Я: Сегодня пешком. Увидимся там.
Марли: Мне бы тоже не помешало размяться. С тобой. ;)
Я тихо фыркаю — это ближе всего к смеху, на что я сейчас способна.
На улице я вдыхаю прохладный воздух и начинаю идти по тротуару. Проходит всего минута, и я уже ору на какого-то спортсмена, который едва не сбил меня на пробежке. На нем кепка задом наперед с вышивкой университета спереди. Готова поспорить, что он бейсболист.
И не из-за кепки.