— В чём же?
— В умении отдавать… Я не использую грубую силу, не требую, не принимаю решение за женщину.
— Кажется, я уже влюбляюсь… — от внутреннего напряжения я пытаюсь свести всё к шутке.
— Не стоит…
— Ты же сказал, что не принимаешь решение за женщину. Так вот, это мне решать.
Аккуратно, без резких движений, я седлаю Матвея. Его инструмент оказывается в опасной близости от моей промежности. Нас разделяет только ткань его брюк и мои трусики, то есть — практически ничего. Я снимаю футболку и кладу его ладони себе на грудь. Он с шипением втягивает воздух сквозь зубы и на выдохе издаёт чувственный стон:
— Ммммм….
Его естество мгновенно оживает и изо всех сил рвётся наружу. Я медленно расстёгиваю его рубашку, обнажая широкую грудь, покрытую соблазнительной растительностью. Лицо Матвея заливается ярким румянцем, как мне уже удалось выяснить, это яркий признак его сильного возбуждения.
Я приподнимаюсь на коленях и расстёгиваю его ремень, потом ширинку и высвобождаю его… Он прекрасен, в меру крупный, ровный и такой нежный на ощупь. Моя рука жадно ласкает бархатистую кожу.
— Мне, наверное, надо в душ… — Матвей пытается остановить меня. Но я молча продолжаю двигать рукой, вверх и вниз, то замедляясь, то ускоряя темп.
Мужчина откидывается на подушки и запрокидывает голову, на шее видны напряжённые вены. Венки вздуваются и вдоль его члена, кровь приливает с каждым твоим движением, делая его больше и твёрже. Его тепло, запах и стоны, пьянят сильнее вина и у меня уже кружится голова от этого. Моя рука перемещается к головке и стимулирует её с всё большей настойчивостью, мягко, но ритмично.
— Мммммм…. ааааааахх… — стонет мужчина. — Я… я сейчас кончу…
Он накрывает головку ладонью, сдерживая упругую горячую струю семени, его тело содрогается от сладостных конвульсий.
— Ох… это было… так круто… — блаженно потягиваясь мурлычет Матвей. — И… наконец-то… А то я уже несколько дней хожу со стояком, это не очень удобно. Подай мне полотенце пожалуйста. Оно где-то там на полке…
Я даю ему полотенце, он вытирается и надевает штаны.
— Теперь я должен отплатить тебе…
— Хорошо… Только схожу освежиться в ванную, — мой голос стал ниже и чуть охрип от возбуждения.
На цыпочках я пробегаю мимо грустного Оскара, который не получил пиццы и все про него забыли.
— Прости, малыш… Папа немного отдохнёт… — шепчу я одними губами и проскальзываю в ванну. Быстро ополоснувшись под душем, я возвращаюсь к Матвею.
Сериал на паузе, из колонок льётся сексуальный низкий голос Джо Кокера, свет приглушён, а Матвей греет массажное масло ладонями.
— Иди ко мне, скорее…
"…Baby, take off your coat, real slow…" (Детка, скинь-ка пальто, медленно)
— Боже, я как будто оказалась героиней фильма, — всё внутри трепещет от радостного предвкушения.
— Да, детка, "9 с половиной недель"…
"…Baby, take off your dress. Yes, yes, yes…" (Платье брось вот туда, да, да, да)
— Только не говори, что ты танцуешь сейчас, — Матвей пытается на слух определить где я.
— А я танцую…
"…You can leave your hat on…" (Шляпу можешь не снимать)
— Иди ко мне, я должен это чувствовать…
"…You can leave your hat on…" (Шляпу можешь не снимать)
Я спешу к нему и тяну его за руку, поднимая с кровати. Его руки тёплые и скользкие от масла ложатся на моё обнажённое тело.
"…Go over there, turn on the light. No, all the lights…" (Иди туда, включи весь свет. Нет, весь свет)
Я поворачиваюсь к нему спиной и его руки ложатся на мою талию, потом на бёдра, и снова вверх к шее, оставляя мурашки
"…You give me reason to live…" (Ты смысл жизни моей)
Я двигаюсь к нему ближе, слегка касаясь ягодицами его начала и чувствую, что он снова готов.