— Просто не могла остаться в стороне, наверное, — говорит она и заканчивает фразу неловким смешком. — Это не должно быть странным. Мы увидели друг друга голыми. В этом не было ничего особенного для каждого из нас. Я не против, если мы будем продолжать в том же духе.
Это чертова ложь.
Я поднимаю бровь. Обычно я наслаждаюсь тем, как она нервно сглатывает, но этого замечания достаточно, чтобы разозлить меня. Мне не нужно, чтобы она поглаживала мое эго, но факт, что даже сейчас она все еще лжет.
Я не понимаю, какого хрена она это делает.
Это был лучший трах в ее жизни, и ей даже не нужно открывать рот и говорить мне об этом, чтобы понять это. Мое промокшее постельное белье и ее красное, потрясенное лицо были явным тому подтверждением.
— Не было ничего особенного? — повторяю я.
Еще один неловкий смех.
— Не делай это странным, Энцо.
— Хорошо, — говорю я ей. — Я не буду напоминать тебе о лучшей ночи в твоей жизни. Но мне интересно, хочешь ли ты пережить лучший день в своей жизни сейчас.
Ее брови сжимаются, и она смотрит на меня, словно ожидая развязки. Она даже оглядывается по сторонам, как будто сейчас выскочит съемочная группа и скажет ей, что ее разыгрывают.
Я терпеливо жду, пока она примет решение.
— Я не думаю, что это правильное...
— Это не секс, Джейми. Я даже не буду спрашивать о тебе.
Все равно это будет ложь.
Она моргает.
— Тогда что именно подарит мне лучший день в моей жизни?
— Акула.
— Ну ты, блин, даешь, — говорит она мне с недоверчивым смешком, и на секунду он кажется почти искренним. Это заставляет ее выглядеть... невинной.
Еще одна ложь.
— Боишься?
— А кто бы не испугался?
— Я.
Она нахмурилась.
— Ладно, ты меня раскусил.
— Я буду держать тебя в безопасности, — заверяю я ее. И это правда. Я буду оберегать ее от акул. Но только не от меня.
Глава 7
Сойер
Это ошибка.
И все же я здесь, следую за Энцо, который ведет меня к огромной лодке в порту, кредитная карта с его именем горит в моем заднем кармане.
Единственный голос, который я слышу сейчас — это голос Кева. Он часто ругал меня, особенно после смерти наших родителей. Я могу только представить, что бы он сказал сейчас, глядя, как я сажусь в лодку с человеком, которого едва знаю. Хуже всего то, что я преступница, и позволить Энцо забрать меня после того, что я сделала... Это слишком далеко, даже для меня.
И все же, я слишком чертовски эгоистична, чтобы уйти.
Мы останавливаемся в конце причала, и он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, наблюдая, как я разглядываю стоящую передо мной лодку.
Она прекрасна — сверкающая белизной, с именем Джоанна на борту большими синими буквами. По обе стороны от нее расположены окна, и я уверена, что в ней с комфортом поместилась бы спальня или две, но самое примечательное — это клетка, прикрепленная сзади. Акулья клетка, если быть точной.
— Ты думаешь, я полезу в нее? — спрашиваю я, указывая на мини–тюрьму.
— Если чувствуешь себя достаточно храброй, — бросает он вызов, его глубокий голос тихий, но злой. В его глазах есть искра, хотя я не могу расшифровать, что, черт возьми, она означает.
Я ожидала немедленной конфронтации, когда он увидел меня. Отрицание было на кончике моего языка, но он не обращает внимания на свою украденную личность.
Большинство людей не знают, что их личность была украдена, пока не становится слишком поздно. У него пока нет причин подозревать меня. Из его дома ничего не пропало, и, несмотря на незапертый нижний ящик, кто станет задумываться о краже личности?
Расслабься, Сойер. Он даже не выглядит сердитым.