— Встань, — растерялась Сора.
Она редко выезжала с отцом в принадлежащие клану деревни, однако не помнила, чтобы кто-то падал на колени перед Ичиго Моримото. Такого удостаивался лишь сам император.
Мацуши споро поднялся, комкая в руках какую-то тряпку.
— Войдете, госпожа? — заискивающе предложил он. — Мой дом слишком скромен для вас, но это солнце…
Сверху крыши действительно обжигали яркие солнечные лучи, хотя над поместьем по-прежнему висели крупные серые тучи. Сора отрицательно покачала головой — ей нравилось ощущение солнца на собственной коже.
— Благодарю, Мацуши. Поговорим здесь.
Сора знала, что эта вольность дорого обойдется белизне ее лица — но сейчас это самоуправство, похожее на маленький бунт против всех правил, что вдалбливали в ее голову, радовала душу.
Мацуши закивал.
— Конечно, как будет угодно вам, госпожа.
— Мне нужны девушки, — прямо объявила Сора, не став затягивать. — Несколько крепких работниц в поместье. Подойдут и те, что были в прошлый раз.
— Госпожа…
Мацуши сглотнул.
— Понимаете…
Его загорелая кожа посерела от страха. Сора с возрастающим удивлением наблюдала за переменами, которые творились с Мацуши — прежде бойкий, лучезарный, он вдруг стал походить на измученного раба.
— Что такое? Говори, — приободрила его Сора.
— В прошлый раз мы послушались вас. Пришли в дом, как было сказано. И некоторые даже… Работали там, но потом, — Мацуши стал заикаться, — господин велел нам уйти. Он был крайне зол.
— Зол?
— Да, госпожа. Он сказал, что нам не стоило приходить. Добавил, что мы должны слушать только его.
Руки Мацуши суетливо мяли тряпку, взгляд бегал из стороны в сторону.
— Господина сейчас нет в поместье. Делами занимаюсь я, — отчеканила Сора.
Неслыханная наглость — ставить под сомнения решения законной жены касаемо домашнего хозяйства. Сора знала, что должна подчиняться мужу во всех вопросах, но то, что касалось быта… Она нахмурилась.
— Я и только я, — повторила Сора. — Решаю, кто будет работать в доме. Поэтому, Мацуши, собери тех же девушек и приведи обратно. И сам тоже приходи.
Видя его испуг, она мягко заметила:
— Обещаю, вам ничего не будет за нарушение приказа господина. Я об этом позабочусь.
Мужчина мелко закивал. Казалось, он хотел сказать что-то еще, но не решался.
Сора вздохнула.
— Говори, что не так.
— Понимаете, — зачастил Мацуши. — Девушки тоже не особо хотят… Работать в поместье.
— Почему? Работа не тяжелая, — удивилась Сора.
Прислуживать в доме — мечта всех деревенских жителей. Нет ни палящего солнца, ни ветра, ни жалящих насекомых.
— Им не по себе там, — выдавил Мацуши. — Болтают всякое…
— Что?
— Разные глупости, госпожа.
— Пересказывай, — велела Сора.
«Не глупости это вовсе», — с досадой подумала она. — «А самая настоящая правда. Поместье населяет нечистая сила, призраки, духи… Зло».
— Кто-то из девушек видел женщину в саду, а потом она пропала. Еще, — набравшись смелости, заговорил Мацуши. — Ночью кто-то пробрался в спальню и пытался задушить Аи. Бедняжка еле отбилась. Устроила истерику…
— Когда это произошло?
— На второй день, госпожа.
Тогда Сора уже лежала в постели, отравленная ядом. Ее мучили кошмары и болезнь, грызущая тело изнутри.
Пальцы сами потянулись к браслету, огладили камень. Идея, нелепая и безумная, посетила голову — если нефрит помог ей, стало быть, мог помочь и другим? Но откуда у бедных деревенских жителей возьмутся украшения с благородным камнем…
— Пусть приходят, — повторила Сора. — И не о чем не беспокоятся. Так и передай: госпожа сказала, что их никто не посмеет тронуть.
Мацуши низко поклонился.
— Долгих лет вам, госпожа, — пробормотал он уже в спину уходящей Соре.
Не особо заботясь о правилах приличия, она задрала подол кимоно, что само по себе уже было величайшим проступком, залезла на Чикару и выпрямилась, обозревая окрестности.