В молчании Варвара и Любава шли к реке, и только перейдя на другую сторону, первая сестра недовольно проговорила:
– Я тебя всего на несколько месяцев младше, но ты и правда порою словно ребёнок. Ты ей лишнего не говори! Она с Кощеем ближе, чем мы: видишь, и поссорится может, и поспорить, и даже пригрозить! Донесёт ещё, как ты после всего приходила и ногами топала. Он тебя просто вышвырнет, не доучивая...
– Не поучай меня, пожалуйста, – резко ответила Варвара. – Может как раз грозить ему не стоило. Может, поэтому он на нас набросился. Может, поэтому Никиту зачаровал.
– Этого мы не узнаем.
– В придачу, Любава, Никита же сказал, что она смеялась. И что кости ему разминала. Так ведут себя, когда ссорятся?
Любава, задумавшись, ответила не сразу.
– Кости разминать – это её работа, как моя за конём присматривать, а твоя – еду готовить. Мы это продолжим делать и после сегодняшнего. А насчёт смеха – может, Никита от страха всё перепутал.
– Ну да, так перепутал, что сам в собаку превратился, – язвительно сказала Варвара. – Я думаю, Любава, не надо придумывать сложные объяснения, когда есть простое. Марья что-то недоговорила. Что там за условия такие у Приморского царя, что она с Кощеем поругалась, а он из себя вышел?
– Коли он согласится – тогда всему свету известно станет, Варя. Давай об этом забудем и хоть с Никитой разберёмся. Может, и впрямь ему домой надо, хоть будет при семье жить.
Никита от этого предложения в восторг не пришёл. А когда узнал, что за условие поставил Кощей, поклялся лично перегрызть чародею горло – вряд ли без головы он останется бессмертным.
– Ты его защиту видел? – спросила Варвара. – Как ты там что перегрызёшь? Кости, жжёное дерево и болотное серебро. Говорят же, что его имя от доспеха и пошло: «Кощей – доспех из костей».
«Кощей объелся щей», – обиженно ответил Никита.
– Он бессмертный, Ник... Никита, – проигнорировала Варвара глупую шутку. – Ты сам видел цепи и ремни – они его бессмертное тело вместе держат, а всё то, что в волосы вплетено, ещё дополнительную защиту даёт.
«Домой не ворочусь, что мне там делать! – проворчал Никита. – А если кто узнает! От смеха дальняя гора рухнет».
– Нашёл, о чём беспокоиться.
– И правда, какой уж тут смех! – поддакнула Любава. – Слушай, Варвара. Мне ещё кое-какие травки от Аннушки нужны. И мёд. Чтобы твои шрамы подлечить. Не сходишь ещё раз, а?
– А вдруг Кощей вернётся и меня не застанет?
– Уж накормить я его сумею, сестричка! Может, если скажу, что ты очень испугалась и ушла гулять, то он поймёт.
Варвара только грустно усмехнулась и потёрла грудь – там как будто цепи не хуже кощеевых теперь всё сдавливали.
***
Аннушка заохала, увидев Варварино лицо и ладони, нашла какой-то рецепт, нацарапала на берестяной табличке для Любавы, собрала в мешочек травы, мёд положила и принялась расспрашивать, что случилось. Варвара помолчала немного.
– С Кощеем что-то не так, Аннушка.
– Да ну, доченька, с ним тысячу лет всё одинаково, с чего ты взяла, что за день всё поменялось? Старый дуб бурей не сломаешь!
– Пусти Никиту в дом, Аннушка.
– Волка этого? Зачем? Ещё разворошит тут всё.
– Не разворошит. Он собакой недавно стал.