— Пойдем спать, утро вечера мудренее, — сказала я, отворачиваясь. — А этот молодой человек интересную мысль предложил.
Глаза царя злобно блеснули. А я пошла к себе в палатку, не произнеся больше не слова, пусть дуется.
— Я хочу, чтобы все знали, а ты помнила, ты моя женщина, только моя! — Остановил меня негромкий, но властный голос.
— И золотая клетка с мягким перезвоном наглухо закрылась. Макс, дорогой, мы всего лишь обсуждали рабочие моменты. Поверь, никто ко мне в любовники даже не набивается.
— Что значит даже? По какому праву он с тобой вообще разговаривает?
— Потому, что я как и все — член экспедиции. И мне, как и всем, интересна эта гора, и ко мне иногда, между прочим, приходят весьма недурные мысли, и я с большим удовольствием обсуждаю их с друзьями. Что в этом плохого?
— Плохо то, что ты опускаешься до них, что ты начинаешь думать как они.
— И что? Чем они хуже меня? Что во мне такого необычного, что дало бы мне право смотреть на них свысока? Макс, это нелепо! Я другая, поверь. Я воспитана другим миром, я выросла под другим солнцем и я люблю общаться.
Но Макс не услышал меня, отвернувшись, он резко отошел и растворился в темноте.
Тяжело вздохнув, я подумала: «Да, в споре победителей не бывает! А в любви ревность — плохой советчик». Горький привкус неожиданной размолвки ещё долго не давал мне в тот вечер уснуть. Я понимала, что что-то начало меняться, но что?
Утро встретило хлопотными приготовлениями к небольшому походу. И эти заботы с головой увлекли меня, не оставив времени на ненужные размышления.
Через пару часов небольшой отряд тронулся в путь вдоль подножия загадочной горы. Все двигались не спеша, внимательно посматривая по сторонам, пытаясь увидеть что-нибудь достойное внимания. Но взгляд скользил по однообразной картине окружающего ландшафта ни на чем не останавливаясь.
После нескольких часов народ потихонечку разбился на небольшие группы или пары. И дальнейшее путешествие было заполнено дружеской беседой или спором.
Глава 8
— Уди, душа моя, здесь в подлунной есть две очень сильные эмоции: жажда приключения и любовь. Я их силу чувствую каждой клеточкой своего сознания. Так какую испробуем первой?
— Прикки, я думаю любовь. Но как мы выделим чистое чувство от примеси других эмоций?
Удача и Лихое Приключение неспешно прогуливались по звездной дорожке вдоль млечного пути.
— Не забивай свою чудесную маленькую головку ненужными техническими мелочами. Скажу лишь, что мы обязательно получим то, что желаем.
И они продолжили свой путь, перепорхнув на другую волнующую их тему.
***
Наши разногласия с Максом хоть и приутихли. Но полностью себя не исчерпали. А, следовательно, в скором времени не замедлили вернуться и разгореться с новой силой.
Научный поход к скале был отмечен многими открытиями, еще большим количеством вопросов, общим воодушевлением и напряжением неразгаданной тайны.
По возвращению все с удвоенной силой погрузились в дела. Новобранцы ставились в строй. Новые открытия тут же переводились на военные рельсы. Все готовились к войне, правда неизвестно когда и с кем. Но для большинства это просто не имело никакого значения.
Зато талант генерала заискрился и засиял в полную силу. Малые и большие гарнизоны образовались в деревнях и поселках. Боевой дух и клич не побежденности так и рвался на показ, мол: «За батюшку генерала и царя нашего, за кампанию!» Все чаще возносились тосты в трактирах, кабаках или просто у костра на привале.
— Макс, экономика твоей страны не выдержит долгий прессинг военной машины, — пыталась я в очередной раз донести здравую мысль до царского ума.
— Не женское это дело совать свой нос в дела государственные, — грубовато обрезал Макс.
— А что, по-твоему «женское дело»? — Ощетинилась я. — Пудрить носик, восхищаться всеобщей тупостью, быть безропотной куклой и делать вид, что безумно счастлива?
— Да хотя бы и так! Быть доброй и нежной…
— И уютной как домашние тапочки. Макс, я не такая. Ты ошибся. Я умею видеть и слышать. А главное, я умею думать!
— А вот это говорит больше о недостатках твоего воспитания, чем о достоинствах.
И Макс, резко развернувшись, вышел из комнаты, стукнув дверью. А я, как пригвожденная, осталась стоять с широко раскрытыми глазами полными слез, готовыми в любой миг сорваться искрящимся потоком горечи и обиды.