— Что?
— Моё имя.
Конечно, по законам вежливости, надо было представиться в ответ, но Джайри ещё не решила, что лучше: сохранять анонимность или, наоборот, заявить о себе. Всё зависело от целей её похищения.
— Очень приятно, — задумчиво улыбнулась девушка.
В конце концов, наверное, похищенная имеет право на некоторую невежливость. Джайри отвернулась и замолчала.
Они ехали в темноте на скользкой дороге, но коренастая мохнатая лошадка уверено ступала по глинистой почве. Снова пошёл дождь, и похититель накрыл девушку своим плащом. Джайри показалось странным, что от мужчины пахло лошадью, кожей и степными травами, а не потом. Запах был скорее приятным, чем наоборот.
«Не выкуп, — размышляла она, — иначе он бы заинтересовался моим предложением. И вряд ли он просто хочет меня продать в рабство. Потому что выкуп получить проще и… и он был бы больше. А тогда — что?».
Она не удивлялась своему спокойствию. Джайри вообще мало кому удавалось вывести из себя. Герцогиня привыкла держать свои эмоции под жёстким контролем.
«Чего он обо мне не знает? — размышляла она, положив голову ему на грудь и закрыв глаза. — Что умею нанести точный удар клинком — знает. Что отлично езжу верхом — должен был догадаться, раз искал меня в конюшне. Стрельба из лука? Определённо — нет… Вот же я… Глупая. Надо было орать и визжать. Теперь он в курсе, что я умею этого не делать… Хотя… Шок ведь может выражаться по-разному, не так ли?».
Мужчина аккуратно пересадил её вперёд, сам сел в седло.
«Надо выспаться, — решила Джайри. — И бежать на первом же привале. Лис не производит впечатление отдохнувшего. После дороги, наверное, вообще будет крепко спать».
И она уснула, позволив похитителю удерживать её от падения.
Проснулась, когда лошадь остановилась. Открыв глаза, увидела, что вокруг шелестит осинами небольшая рощица. Деревья ещё не покрылись листвой — даже для Шёлкового щита было рано. Но уже свисали длинные серёжки, красиво качавшиеся на ветру.
Шэн спрыгнул с лошадки, аккуратно снял пленницу, придержал, давая возможность крепко встать на ноги. Снял с пояса широкий нож.
«Ритуальное жертвоприношение?» — предположила Джайри.
Она плохо знала, во что верят кочевники востока. Вроде какие-то каменные идолы… что-то такое… Но как именно происходит поклонение им, Джайри никогда особо не волновало. Вдруг этим идолам непременно нужны светловолосые девственницы?
Однако похититель принялся срезать тонкие веточки, и девушка догадалась — это для привала. Она поискала и нашла глазами мшистый камень, села, наблюдая за мужчиной.
— Застудишься, — заметил тот, скинул плащ, подошёл к ней. — Подстели.
«Значит, убивать меня не планируется», — отметила та, забрала из его рук трёхслойный грубый плащ с мягкой подкладкой, свернула, положила на холодную поверхность и села поверх.
Буквально через полчаса толстое ложе из веток было готово. Шэн снова подошёл к пленнице и протянул руку:
— Плащ.
Джайри встала, и мужчина забрал и расстелил длинный широкий плащ так, чтобы его половиной можно было прикрыться.
— Хочешь — досыпай. Нет — садись рядом, — заметил он, ложась и вытягиваясь во весь рост. Зевнул. — Не пытайся бежать — это бесполезно. И не пытайся меня убить — я рассержусь.
Он завернулся, закрыл глаза и, кажется вырубился.
«Любопытный тип», — хмыкнула Джайри.
Она не стал садиться рядом. Вопреки его советам, бежать надо было сейчас, пока они не выехали за пределы щита. А при вставании, ветки непременно захрустят и разбудят похитителя.
Девушка подошла к лошади, достала из сумочки ещё один, посыпанный солью, кусок зачерствелого хлеба. Протянула. Лошадка смиренно приняла подношение.
«Отлично!», — хмыкнула Джайри.