Украдкой присматриваюсь к хладнокровию, вписанному в черты его лица неисчезающей маской. Делать это легко. Он не отлипает от меня, прочно обосновавшись в пределах моего личного пространства.
Ну, нет, самолюбие тут ни причем. К тому же за все время нашего общения я вряд ли хотя бы раз отзывалась о нем или о его приплоде положительно. Так, что, пожалуй, он мог уже попривыкнуть к моей злючности.
И с чего вдруг вновь какую-то непонятную заботу проявляет? Боится, что ценный «биоматериал» пропадет? Да и ценный ли? Ведь я уже вполне себе одушевленное существо с функционирующим мозгом.
Или не очень функционирующим. Вряд ли Тамара охарактеризует мои действия как поступки взрослого разумного человека.
А-а-а! Объективно не понимаю, какого черта Виви прикидывается добреньким?!
‒ Заботиться о себе? ‒ словно запрограммированная машина, повторяю я.
‒ По крайней мере, попробуй держаться подальше от всего того, что приносит тебе увечья, Чахотка.
‒ Эй, бандюганы крутым оружием размахивали и бабахали направо и налево. Еще чуть-чуть, и истыкали бы дротиками худосочные тельцы всех твоих детенышей. ‒ Отгибаю средний палец и утыкаю его кончик в подбородок Виви. ‒ И вообще не указывай мне что делать и в какую сторону бросаться. Все равно проигнорирую.
Издаю смущающий «ик», когда ладонь Виви опускается на мою макушку.
‒ Знаю. ‒ Его глаза ‒ неисчерпаемый золотой ресурс и бесконечный источник сияния. ‒ Это просьба.
Он принимается гладить меня по волосам ‒ легонечко, едва-едва запуская пальцы к коже головы между спутанных прядей.
‒ Спасибо.
‒ За что? ‒ буркаю я, мысленно ругая себя за то, что все еще не оттолкнула его от себя.
‒ За твою исключительность.
‒ Э… имеешь в виду сумасбродность?
‒ Это твоя неотъемлемая часть. Поэтому да, спасибо тебе за тебя.
‒ Сложно-то как. Запутать хочешь? ‒ Спешно отодвигаюсь, заметив, что в какой-то момент потянулась к нему, ластясь макушкой к его ладони, будто убогий беспризорный котенок.
Со стороны двери слышится шум, затем раздается деликатный стук.
‒ Господин, транспорт готов,‒ докладывает через дверь Фрэнсис.
‒ Войди. ‒ Виви несколькими ловкими движениями укутывает меня в плед сильнее. ‒ Поедем домой, Чахотка.
Между зашедшим в помещение Фрэнсисом и дверной створкой протискивается Эли.
‒ Папа! Папа! Папа!
Те же интонации, что он воспроизводил, в панике зовя меня… А, нет, точнее некую эфемерную мамашу.
Выбежав на середину кабинета, мальчишка внезапно тушуется и замирает, опустив голову и ткнув мыском ботинка в край ковра.
Прищуриваю глаз, оценивая внешний вид мальца. Вроде цел, да и степень надоедливости явно не снижена.
‒ Идем. ‒ Виви подхватывает мальчишку на руки, и тот сразу же обвивает шею мужчины тонкими ручишками и доверчиво жмется к его груди.
Не помню, чтобы сам Виви когда-либо нежничал с Сэмюэлем. Вполне могу представить ласковость моего Сияющего Спасителя, потому что он всегда бы добр со мной. Однако мой братец не требовал от отца каких-либо откровенных проявлений заботы, а сам Сэмюэль не докучал ему со своей нежностью.
Но здравствуй, странное настоящее. Виви прижимает к себе собственного отпрыска. И не скажу, что эта сцена преисполнена какой-то чрезмерной нежностью… Скорее, надежностью.
Непоколебимостью и невероятной уверенностью.
Громадный могучий зверь, позволяющий играться у своих лап малюсенькому хрупкому зверьку.