— Машенька вырастит, замуж выйдет. Не будет же она с тобой всю жизнь жить. А я умру, — Тамара Федоровна всхлипнула и приложила салфетку к уголкам глаз. — Я же не вечная. Вон, как задыхаюсь под утро. Астма моя снова проснулась. В Италии вроде бы поутихла, а теперь опять дает о себе знать.
Алина, чувствуя, мама завела знакомую пластинку, встала и в третий раз взялась за посуду.
Тамара Федоровна с мольбой посмотрела на дочь:
— Обещай, что не будешь отказывать сразу. Что подумаешь еще?
— Ладно. Мне посуду надо мыть, — женщина решительно направилась на кухню.
Перед сном Алина зашла в комнату дочери. Машенька уже лежала в постели, обняв своего любимого плюшевого мишку. Увидев мать, она приподнялась и села в кровати, раскрыв объятья. Алина наклонилась и обняла дочь.
— Устала, мамочка? — спросила девочка, гладя мать по волосам.
— Да, есть немножко, — улыбнулась Алина. — А ты, солнышко, уроки сделала? — она присела на кровать дочери.
— Конечно, сделала, — быстро ответила Машенька и перевела разговор на другую тему.
— Мамочка, а этот дядя влюблен в тебя, да? — смущенно сказала девочка, исподлобья взглянув на мать.
— Почему ты так решила? — удивилась Алина.
— Я же видела, как он весь вечер не сводил с тебя глаз. На меня так Сашка Карасев смотрит. Весь урок меня гипнотизирует. Даже учительница ему замечания сделала: «Карасев, может, хватит Машу Белову рассматривать. Займись уже примерами, а то опять двойку схватишь!» Знаешь, мамочка, мне так стыдно было? А ему хоть бы что! — щеки Маши порозовели.
— Вот это да! А почему ты мне раньше ничего не рассказывала? — удивленно сказала Алина.
— А что рассказывать? — развела руками девочка. — Я-то не люблю его. Зачем мне двоечник?
Алина рассмеялась:
— Значит, тебе, доченька, только отличников подавай! А если он хороший человек? Добрый, например. Или ты только умных будешь любить?
— Мама! — возмущенно воскликнула Маша. — Мне еще рано про любовь думать. Я еще школу должна окончить и врачом стать, — по-взрослому рассуждала она, глядя на мать, как на маленькую девочку.
Алина виновато посмотрела на Машу.
— Доченька, — осторожно начала она — а ты грустишь, что у всех девочек есть папы, а у тебя нет?
— Конечно, грущу. Мне, иногда, очень хочется, чтобы папа меня из школы забрал, и все ребята увидели, что у меня не только мама есть. Я бы побежала к нему навстречу, а он бы поднял меня высоко-высоко и подбросил до небес!
Глаза у девочки заблестели и снова потухли, она продолжила:
— Но я же у тебя большая и понимаю, что этого быть не может, что папа наш погиб.
Крупные слезинки, как хрустальные бусинки, посыпались из глаз Машеньки на постель. Алина, обхватила руками хрупкое тельце девочки и прижала к себе.
— Машенька, родная, что бы ты сказала, если бы я согласилась на предложение Алексея Анатольевича и вышла за него замуж. Тогда у тебя был бы отец.
Девочка отстранилась от матери и серьезно посмотрела на нее:
— У меня есть отец, правда он погиб, но ведь отец у человека бывает один, правда?
— Правда, — со слезами на глазах сказала Алина.
Девочка поправила волосы матери, выбившиеся из прически:
— А ты, мамочка, любишь Алексея Анатольевича? — сказала она, заглядывая в глаза матери.
— Мне очень жаль Привалова. Ему многое пришлось пережить. Он мужественный человек. И он любит меня, а я боюсь обидеть его.
— Мамочка, ты не ответила на мой вопрос. Ты любишь его, как папу?
— Нет, что ты, Машенька! Папа был такой один. Я любила и люблю только его.