— Я не пытаюсь перехитрить тебя, или прервать веселье, или что-то в этом роде, Бобби. Вижу цель и получаю за это. Чёртовы. Деньги.
Он щелкает пальцами, качая головой.
— Не-а. Нет, пока ты не признаешься во всём. Скажи мне, почему этот парень так сильно этого хочет, и, конечно, я с радостью отдам ключи.
— Я не знаю. Это чистая правда, клянусь Богом.
Бобби встаёт.
— Ну, пока ты не выяснишь этого, ты знаешь, где найти меня.
Я протягиваю руку.
— Подожди. — Это звучало отчаяннее, чем следовало бы.
Тень улыбки, играющая на губах Бобби, говорит мне о том, что он знает больше, чем показывает.
— Давай поговорим о чём-нибудь другом, - предлагаю я, - без протокола. Никаких дел, я обещаю.
Медленно он снова садится, на этот раз раздвигая ноги немного медленнее.
— Хорошо. Продолжай.
Я изо всех сил пытаюсь найти подходящую тему, что-нибудь общее, что у нас есть, кроме рыбалки.
— Расскажи мне побольше о своём отце.
— Ты первая.
Я собираюсь с мыслями, ставя стакан на пол.
— Тут особо нечего рассказывать. Он был типичным отцом — готовил барбекю по выходным, смотрел спортивные передачи в гостиной и делал всё возможное, чтобы уклониться от любой работы по дому. Я имею в виду, он был замечательным отцом, и мы боролись как могли, ты прав. Мы были бедны, но не думаю, что были несчастны.
— Он заставлял тебя заниматься спортом? - спрашивает Бобби.
— Конечно, почти все эти чертовы игры - софтбол, футбол, хоккей… Как ни крути, он заставил меня играть во всё это, по крайней мере, в течение сезона. Я была ужасна, совершенно неуклюжа, когда дело касалось какой-либо координации, но в конце сезона мои родители дарили мне трофеи с надписью "Победитель!" или "Лучшая в команде!". Они сами их делали, и я чертовски это ненавидела. Это было так неловко, так снисходительно. То же самое было и со школой. Я никогда не была хорошей ученицей.
Я на мгновение замолкаю, удивленная тем, насколько эмоциональной и открытой я становлюсь перед Мужчиной по вызову (в оригинале имеется фильм с таким же названием).
— Он никогда этого не показывал, но думаю, что это действительно сломило его, понимание того, что я никогда ни в чем не буду хороша, не стану самой лучшей. Он умер незадолго до окончания школы. Я думаю, это послужило неким триггером.
— И твоего духе соперничества? - расспрашивает Бобби.
— Да. Я никогда в жизни не хотела ещё одного такого утешительного трофея. Я хотела быть лучшей, иметь всё это, но на своих собственных условиях, - я ударяю себя в грудь, - своими собственными действиями.
Я откидываюсь на спинку кресла, уверенная, что сказала слишком много. Я действительно не знаю, почему я вообще несу всю эту чушь. Это совершенно на меня не похоже.
От Бобби нет никаких остроумных комментариев. Он наклоняется вперед, устремляя на меня свои страстные глаза.
— Трофеи? Настоящие трофеи? У меня их было предостаточно. Дерьмо, ты могла бы уложить их штабелями до самой крыши. Но мой отец? Ничто никогда не было достаточно хорошим для него. Он выпивал и спрашивал, почему я забил только три тачдауна, а не четыре, почему меня до сих пор не подобрал скаут. Я блядь ненавидел его за это, но быть квотербеком? Это было чертовски здорово.
Я предоставляю ему этот момент.
Он откидывается на спинку стула, его поза становится расслабленной.
— Однако после того, как всё пошло крахом, после несчастного случая… Что ж, я знал, что мне нужно убираться отсюда к чёртовой матери. Я записался в армию неделю спустя, никогда не думал, что действительно вернусь в эту дыру, но бац, и я здесь.
Он вытирает что-то с глаза, шмыгает носом и встает.
— Извини, я отойду на минутку.
Срань господня. Ты сделала это. Ты сломала его. Ты сломала большого плохого Бобби Сильвера.
Он уходит в спальню в задней части лодки.
Я жду минуту, две, но он не возвращается.
— Бобби? - зову я, начиная вставать со стула. - Всё в порядке?
Когда он не отвечает, я начинаю красться вниз, в сторону спальни.
Я уже собираюсь просунуть голову внутрь, когда он внезапно появляется в дверном проеме. Мы почти сталкиваемся, моя рука автоматически тянется к его груди, и будь я проклята, если она не похожа на гранит.