Оглядываясь на прошлую неделю, я не должна была удивляться тому, как он повлиял на меня в игре. Джерико Фордж не обычный человек.
Как ещё он мог заставить меня сделать ставку на себя за столом, заставить меня проиграть, соблазнить миллионом долларов, не убить меня, когда я его дважды обманула, а вместо этого жениться на мне, а потом, наконец, сказать, что всё это он сделал, потому что я являюсь средством для достижения цели из-за человека, который привёл меня в этот мир.
Моего отца.
Я отделываюсь от этой мысли, потому что, если провалюсь ещё глубже в эту кроличью нору, моя концентрация пострадает, а сегодня вечером я побеждаю.
Официант обходит, принимая заказы на напитки, но я отмахиваюсь от него. У меня есть вода. Это всё, что мне нужно. Как правило, я никогда не пью во время игры, потому что не хочу рисковать, теряя разум.
Белевич заказывает водку, что характерно для него. Я посчитала сколько он уже выпил сегодня вечером. Это шестая порция. Может, это правда, что говорят о русских и водке: что она похожа на материнское молоко и вообще не влияет на них.
Его игра не особо изменилась, чтобы я подумала, что он пьян. Но с каждым напитком его внимание всё больше и больше сосредотачивается на мне. Как будто он забыл о трёх других мужчинах за столом. Что-то вспыхивает в его ледяных голубых глазах, что я не могу описать. Но я не позволю этому выбить меня из колеи.
Он пытается заставить меня сделать ставку немного больше, чем я обычно делаю на эту руку. Но я больше не поддаюсь такому давлению со стороны других участников. И когда придёт время показывать наши карты… я снова выиграю.
На широком лбу Белевича появляются морщины от разочарования.
— Сегодня с вами дьявольская удача, миссис Фордж. Полагаю, это справедливо, так как вы теперь любовница дьявола.
Я не совсем понимаю, как ответить на этот комментарий, но что бы ни сказал русский, чтобы спасти свою мужскую гордость, я не против.
Я приподнимаюсь со своего стула, чтобы пододвинуть с центра стола стопки фишек к себе.
— Я просто играю как всегда, мистер Белевич.
— В прошлый раз вы так не играли. Полагаю, потому что ваши навыки были омрачены заботой о сестре.
Вздрогнув от неожиданности, я роняю фишки. Они катятся ко мне, когда моя голова дёргается, чтобы встретить взгляд Белевича.
— Что вы сказали?
Он растянулся на стуле, потягивая водку, как будто наконец-то получил преимущество передо мной. И, возможно, это так, потому что он ничего не должен был знать о моей сестре.
— Я слышал, что у Младшей Сестрёнки возникли проблемы, и она нуждалась в том, чтобы Старшая Сестра спасла её с помощью приличной доли холодной твёрдой наличности. Но, очевидно, это уже не проблема.
Кровь ревёт в моих ушах, пока я думаю. Был ли Белевич как-то связан с похищением Саммер? Знал ли он об игре, в которую она собиралась играть? Знал ли он, кто организовал её похищение?
Единственное, что я хочу сделать сейчас, это выпрыгнуть со своего места, пройтись вокруг стола и вытащить его за бороду, чтобы допросить. Но я заставляю себя сесть и расставить фишки, как будто ни о чём не думаю, кроме победы в этой игре. Белевич застал меня врасплох, скинув свою бомбу. Я не позволю ему увидеть, как он выбил меня из колеи больше, чем уже есть.
Всё, что он знает, может подождать, пока мы не будем окружены двумя испанцами и французом, взгляды которых устремляются от меня к Белевичу, как будто мы более интересны, чем карты, которые тасует крупье.
— Давайте продолжим эту дискуссию после игры, сэр?
Белевич салютует мне своим бокалом с водкой.
— Жду с нетерпением, миссис Фордж.
26
Фордж
— Спасибо за твоё гостеприимство.
Мы с Григорием Фёдоровым стоим в нескольких метрах от его вертолёта, когда пилот запускает двигатель. Я протягиваю руку, он крепко сжимает её.