Елизарова с подружками замерли, Дубравина канючила, я разрывался между желанием уничтожить Меркулова и навалять Псарю за самодеятельность. Ведет себя, как будто черт за яйца дернул.
— Так, хватит! — Пашков отодвинул в сторону Чумакову. — Минус двадцать баллов с Виредалиса за оскорбление…
— Скройся с глаз, сопля, — Ветроградов сделал жест ладонью, каким обычно убирают с дороги замешкавшегося домовенка. — Старосты не имеют права штрафовать друг друга, так что не мешайся.
— Пф-ф, надоели, еще парни называются, — заявила Чумакова и махнула палочкой. Влада завопила и рухнула на землю, брат кинулся к ней, Ветроградов сделал выпад, но едва начавшуюся драку прекратила своим появлением Тропинина.
Она загнала всех в теплицу с особо опасными верблюжьими шиповниками, Меркуловых отослала в больницу, старост призвала к ответственности.
Вечером после отработки у Савчука, местного лесничего, мы с Гордеем, провонявшие гнилыми кабачками и дерьмом, ввалились в спальню, где нас уже ждали Прогноз и Рома, вырвавшийся из плена луны.
— Я нихрена не понял, Псарь, что это было?
Рома вертел башкой, Прогноз забился в угол. Весь вечер Гордей молчал, но хлопнула дверь — заговорил.
— Надо было сделать вид, что ничего не было? Я, бля, не понимаю тебя, Эмиссар. Я нихуя не понимаю.
— Не помнишь, чем в прошлый раз закончилась моя попытка встать на защиту Елизаровой? — я сунул руки в карманы, чтоб не придушить его.
Когда я в прошлый раз пытался заставить уродов с Виредалиса поплатиться за «приблудков», Елизарова наорала на меня и велела не вмешиваться. Короче, я же еще виноват остался.
— Раньше тебя это не останавливало, — равнодушно пожал плечами Псарь и улегся на кровать в ботинках.
— А тебе не насрать? Ты-то что полез?
— Ты отлично знаешь, как меня бесят все эти «приблудок», «предатель крови» и всякая такая дрянь. Не грузи, Эмиссар, проехали. — Гордей закурил и сел.
— Хочешь ей вста-а-вить, Псарь.
Я потянул затекшие мышцы, прислонился к стене и скрестил руки на груди. Стоило быть готовым к этому. Гордею нравятся красивые и с ногами. Елизарова красивая и с ногами. Выводы делаем сами.
— Марк, — свел брови Хьюстон. Много он понимал.
Гордей поднялся, затушил сигарету.
— Ты тупой совсем? Ты трахался с Елизаровой. Ты же мне брат.
Я не понял связь, но она там явно была, по мнению Псаря.
— …и ты спрашиваешь, хочу ли я вставить Елизаровой?
— Я не спрашиваю.
— Ты тупой. Еби ее сам, иди прямо сейчас и выеби, а я не трахаюсь с…
Он с шумом втянул сопли, не договорил и вышел.
***
Псарь обиделся. Это стало понятно, когда на следующее утро он ушел на завтрак без меня.
— Ты не сказал «нет», — я бросил сумку на скамью рядом с ним, сам оперся ладонями на стол и склонился над Гордеем. Он поднял голову и посмотрел на меня как на говно.
— Я не сплю с теми же девками, что и ты. — И продолжил жевать кашу. Дожевал, залпом допил апельсиновый сок, дернул свое шмотье на плечо и вымелся из зала.
— Ну а какого тогда он ее защищал у теплиц? — спросил я скорее у стола, чем у Ромы.
— Я тоже обычно защищаю, когда надо. Думаешь, если Гордей вступился за Еву, он хочет ее трахнуть?
— Зови ее Елизарова. — Я бросил ложку на тарелку и прищурился. — Может, и ты хочешь?
Рома вздрогнул и натянул рукава свитера до самых кончиков пальцев, чтобы скрыть руки в шрамах.
— Извини, — буркнул я.
— А что у вас было?
— С кем?
— Ну, с Елизаровой.