Глава 9, в которой есть чему удивиться
Что-то происходило с моим телом, оно горело внутренним огнём, а снаружи знобило. Местный лекарь, привезённый сиром Брисом, увидел у меня признаки простуды и не более. В подробности праздника Вздоха Владычицы его не посвятили. Инквизиторы увидели ауру с разноцветными завихрениями, хаотичную смесь магий, «подаренных» мне, но конкретного совета тоже не смогли дать. «Ждать», — всё, что посоветовал Элиас на вопрос принца.
Узнав, что именно говорили посетители притона, делясь со мной магией, мужчины схватились за голову. Закреплённая пожеланием, магия сейчас плескалась во мне, выполняя поручение своих щедрых хозяев — исполнить моё искреннее желание стать магессой с сильным даром. И, будь я чистая лумерка, магия бы вывелась, однако её сдерживали невидимые цепи договоров.
Инквизиторы предложили расторгнуть их все, чтобы позволить магии покинуть моё тело и перезаключить позже. Надо отдать должное и сиру Брису, и Райану, и Его высочеству, посетившим меня один за одним, с меня снимали обязательства… Об этом мне позже рассказал Райана.
Но для окончательного разрыва требовалось в том числе моё Слово, а сделать этого в тот момент я не могла, блуждая сознанием в ином мире. Мне снилось снова сердце Аднода, я стала его кровью и силой, путешествуя по рубеиновым жилам вглубь острова. Идея о ценности жизни, принятая мною, словно издевалась, предлагая новое бытие, как если мне было всё равно, где существовать — пусть даже в эфемерном подземном мире Дыв-Кариата. И постепенно — казалось в бреду — я забывала о Райане, госпоже, сире Брисе. Я заблудилась там, где главенствовала всепроникающая магия, Слово, управляющее ею, и идея, рождающая новые возможности.
Мне предлагал голос, живущий в сердце Аднода (голос Дыв-Кариата?), понять, кто я и кем хочу стать. А я не знала, плавая по рубеиновым сосудам, забыв о себе всё.
Мужчины ждали сутки, дав мне время на восстановление естественным путём. Но стрелки на часах отсчитали сорок восемь часов, а я продолжала пребывать по ту сторону сознания. Для слуг, как и для лекаря, озвучили специальную версию, отчасти правдивую: Йара заманила меня в безлюдное место, опоила и оставила умирать на холодном песке. Меня нашёл случайный рыбак, узнавший во мне лумерку герцога. В эту мутную историю, кажется, поверили, тем более найдя внешние признаки простудной лихорадки, и Эва провела со мной два дня безотлучно, ночью её сменял Райан.
Он-то и вывел меня из болезненного состояния. Я продолжала блуждать по лабиринтам сердца Аднода, когда услышала Его голос. Он звал по имени и просил вернуться. Затихал и снова звал.
Пошла на него, как корабли в бурю ориентируются на луч света, отбрасываемый маяком. Сердце Аднода не сопротивлялось, а будто бы с интересом следило за мной. Всё получилось — голос, к которому я приблизилась, выдернул меня из небытия, и я проснулась, открыла глаза.
Передо мной была стена моей комнаты, шкафы и канапе. Всё так же холодно, но шею сзади греет чужое дыхание, а одна рука обнимает меня, прижимает к горячему, по сравнению с моим телом.
— Ана… Где ты?.. — говорит сонно знакомый голос, и я осторожно поворачиваюсь. Райан спит тревожно, хмурится во сне, и причина его незамысловатого ворчания мне хорошо знакома.
Как же они эти двое суток, если не считать белый день, справлялись? Еле заметный запах синей рыбы, присутствующий в дыхании, подсказывает: всеми доступными способами. Мне холодно, и я прижимаюсь грудью к Райану, обхватывая его рукой, а вторую кладу между нами, чтобы согреть и её.
Он почувствовал и проснулся.
— Как ты? — спросил хриплым шёпотом.
— Не знаю, — призналась.
— Пить хочешь?