Константин поднимает свой бокал, и мы все следуем его примеру. Мы делаем по глотку, после чего на мгновение воцаряется неловкая тишина. Но ненадолго.
— Я хочу знать все.
* * *
Прошел час, и мы рассказали им все, что смогли накопать о прошлом Бетани. Джованни, к счастью, засунул папку с ее данными за пояс себе за спину, что сэкономило нам кучу времени. Он изложил основные сведения и предупредил, что им не понравится то, что они увидят, но его проигнорировали. Оба русских разбили несколько стаканов, потом воскликнули «к черту» и сделали глоток из бутылки, их эмоции зашкаливали. Нас усиленно допросили о наших отношениях с Бетани, и хотя видно, что русские не в восторге, но пока что терпят нас только потому, что мы дали им больше информации, чем они смогли собрать за многие годы.
Константин, наконец-то, закончил рассказывать историю ее исчезновения. Услышанное вывело меня из себя и заставило метнуть стакан через всю комнату. Ее мать инсценировала их смерть. Копы нашли разорванную одежду, которая соответствовала вещам Бетани и ее матери, случайные локоны волос и капли крови у реки. Полицейские прочесали окрестности и реку, но ничего не обнаружили. В Нью-Йорке той зимой было редкое индийское лето, вода стояла высоко, а потом температура снова упала до минусовой. Поиски шли несколько месяцев, но, в конце концов, полицейские сказали, что мать с дочерью, скорее всего, мертвы, и объявили дело закрытым. Предположения выдвигались самые разные: от неправильного места и времени до конкурирующей команды, которая воспользовалась этим и отправила братву Костова в пучину беспорядков.
Мы еще даже не добрались до темы, где сейчас находится Бетани и почему мы именно здесь. Атмосфера постепенно накаляется, а мое настроение окончательно портится под действием остаточного адреналина после драки и водки. Константин не из тех, кто ни черта не замечает, и мгновенно улавливает мою резкую перемену в настроении.
— Тебя что-то беспокоит. Выкладывай.
Я вздыхаю, думая, как сформулировать вопрос.
— Ты еще не спросил, где твоя сестра, и мне интересно почему.
Он кивает.
— Да. Мне очень интересно, где она и почему вместо нее здесь вы трое. У меня есть несколько мыслей, но я бы предпочел услышать их от тебя.
— Могу я сначала задать вопрос?
— Имеет ли он отношение к тому, что я хочу знать?
Я пожимаю плечами.
— Не уверен. Хотя шанс велик.
Он размышляет, а после взмахивает рукой.
— Я разрешаю. До сих пор вы трое честно отвечали на мои вопросы, так что давай.
Черт. Подумал, что он скажет мне отвалить и ответить на его вопрос первым. Черт.
— Э-э… Откуда ты знаешь, кто мы такие? Вы, ребята, ведете дела с нашими отцами? И где твой отец?
Его манера поведения мгновенно меняется, и Константин снова становится жестким русским криминальным боссом. Исчезло более расслабленное отношение, вернулось каменное выражение лица с огнем в глазах. Черт возьми меня и мой чертовски длинный язык. Ну что ж, могу взять лопату и начать копать.
— Ты реально не знаешь, да?
Я вскидываю бровь, бросая взгляд на парней. На наших лицах застыли похожие выражения, когда мы переглядываемся.
— Чего мы не знаем? — спрашивает Синклер.
Алексей невнятно бормочет по-русски, и я заметил, что их акцент появляется по мере того, как они пьют. Джованни поворачивается ко мне.
— Мужик, я чертовски жалею, что не взял у Tesoro уроки русского.
Глаза братьев расширяются от шока.
— Она все еще говорит по-русски? — спрашивает ее близнец.
— Да. Чертовски бегло. — Синклер усмехается. — Она ругала меня по-русски больше раз, чем я готов признать. Предложила научить и нас всех.
Константин не отрывает от нас взгляда.
— Есть какая-то особая причина, по которой она выбрала родной язык?