- Если он станет Папой, - вздохнул Чезаре, - я стану тем, кем пожелает он.
- А Папа может иметь детей, Чезаре? – конечно, она знала, что может.
Брат с умилением поглядел на нее.
- Я слышал, - он снова приблизился к ее лицу так близко, что у нее дыхание перехватило, - у Папы Иннокентия их двенадцать! – Чезаре дурашливо мазнул ее носик кончиком своего носа. Лукреция расплылась в улыбке от неожиданности, позабыв, о чем еще хотела спросить. Впрочем, она быстро вспомнила:
- А я слышала, что он при смерти.
- Он уже несколько недель при смерти, – ухмыльнулся Чезаре. Его взгляд мягко, с нежностью, скользил по ее лицу: от глаз вниз по скулам к губам и обратно к глазам.
- Если он умрет, его венец получит наш отец? – допытывалась она, наслаждаясь его трепетным вниманием. Их лица оказались снова в предельной близости, точно их влекло друг к другу неведомой силой.
Чезаре снисходительно улыбнулся и деликатно погладил ее щеку. От прикосновений его, на душе как и всегда, сделалось легко и тепло.
- Новый Папа будет избран коллегией кардиналов, - объяснил он, - и один Господь знает, кого выберут.
В его тоне сквозила ирония. Лукреция поняла, он просто недоговаривает до конца, ведь она уже догадывалась, как делаются такие дела, и не раз слышала разговоры в доме. Отец больше ни перед чем не остановится, дабы занять престол Святого Петра.
- Ну, - вздохнула она, подхватив шутливый тон брата, - раз у тебя не будет свадьбы, - она улеглась на траву, глядя то в густую синеву неба, то в глубокую зелень глаз Чезаре, - я буду молиться, чтобы Господь избрал нашего папу!