- Храм? – Элои перевел взгляд на десятника, и он спокойно кивнул, подтверждая мои слова.
- Тому, кто выдаст местонахождение чужаков, разыскивавших меня, храм выплатит… - я замялась, прикидывая, какую сумму из своего гонорара за нахцереров готова пожертвовать ради спасения.
Плечи Раинера коротко вздрогнули от сдерживаемого смеха, но голос звучал твердо и ровно – как у человека, говорящего кристально чистую правду и уверенного в своих словах:
- Пятнадцать медяков. Обычное вознаграждение карателей за сведения.
И я была готова поклясться, что лицо у него в этот момент – такое же честное и открытое, как и тогда, когда он расспрашивал меня об отношениях со Старшим.
На Элои его уловка подействовала с той же эффективностью.
- Папа отослал их на болота, - дрогнувшим голосом сказал он, - к хижине колдуна. Если они вернутся в Нищий квартал, им сообщат о том, что Бланш выкупил храм, - злорадно добавил новый хозяин, весело блеснув на меня черно-карими, как у Старшого, глазами.
Я поспешно изобразила испуг, а Элои нахально протянул ладонь за обещанной платой.
Раинер и бровью не повел.
- Тебе заплатят после того, как проверят сведения, - сообщил десятник и, положив левую руку мне на плечо, повелительным жестом развернул в сторону выхода. – Мы вернемся в храм и доложим о чужаках и мертвеце. Жди посыльного.
Спорить с храмовником Элои не решился, и мы беспрепятственно покинули Нищий квартал.
Раинер не спешил убирать руку, а стоило тяжелому смраду трущоб смениться несколько менее тяжелым запахом жилого района, как десятник начал тяжело опираться на мое плечо. Я обвила рукой его талию, перераспределяя вес, и обеспокоенно взглянула снизу вверх.
- На болота, - мрачно выдохнул храмовник. – Лучше я сдохну на ходу, чем…
- Я тебе сдохну, - проворчала я и повернула на улочку вдоль крепостной стены, привычно отсчитывая третий сток от выхода из Нищего квартала.
И зомби в тот момент я почему-то не боялась совершенно.
Он отвечал полной и безоговорочной взаимностью. Ему вообще не было никакого дела до взмокшей от напряжения девицы, зачем-то притащившей к веревочной лестнице у домика какого-то посеревшего и крайне несчастного мужика. Зомби просто выполнял свою работу: тащил покойному уже хозяину завтрак.