- Кстати о долгах, - вздохнул Белозерский, возвращая приятеля из тягостных воспоминаний к делах насущным. – У меня вышли некоторые затруднения в денежном вопросе, потому я хочу просить тебя принять моё имение под Петергофом в уплату долга, - разом высказался он, опасаясь передумать.
- Твою усадьбу? Под Петергофом? – задумчиво протянул Запольский. – Нет, Серж. Усадьбу я не приму. Более того, забудем о том долге, будто его и не было, - продолжил он. – Мне показалось, что ты избегаешь моего общества после того фиаско в картах. Надо сказать, что сие мне совершенно неприятно. Мне бы не хотелось, чтобы наша дружба разрушилась по столь мелочному поводу, как деньги. Право, оно того не стоит.
- Я не могу так, - удручённо вздохнул Белозерский. – Я проиграл и должен расплатиться.
- Полно, каких только глупостей мы не совершаем в пылу азарта, к тому же Полин просила меня не вспоминать об этом долге, - улыбнулся Арсений Борисович.
- Полин? – залился смущённым румянцем Белозерский. – Как, и ей уже известно о том? – пробормотал он.
- Ежели ты забыл, то моя кузина была свидетельницей всему.
- Какой конфуз, - совсем стушевался Сергей Кириллович, - за меня просили, да и кто!
- Прекраснейшая из женщин, надо полагать, - рассмеялся Запольский, но тотчас умолк, страдальчески зажмурив глаза. – Впрочем, ежели ты настаиваешь, я не стану чинить тебе препятствий, отдашь мой выигрыш, когда сможешь, - добавил он.
Белозерский заметно оживился при этих словах. Он хотел было спросить, чем князь намерен заняться в ближайшее время, но Арсений Борисович упредил его с ответом на невысказанный вопрос.
- Боюсь, нынче я не гожусь ни в собутыльники, ни в товарищи. Мой эскулап сказал, что мне надобно провести в постели самое малое три дня, иначе он не ручается за последствия. Признаться, я, в самом деле, себя скверно чувствую. Такое со мной случалось только во время жуткого похмелья. Сам понимаешь, ощущения совершенно отвратительные, - вздохнул он. – Надеюсь, что вскорости сие пройдёт, и мы отпразднуем твоё возвращение.