Я свирепо смотрю на него.
— Он ее парень, — Коннор не какая-то там интрижка. Он первый настоящий парень Роуз. Себастьян должен хотеть, чтобы она была счастлива.
— И он мне не нравится, — просто говорит он.
Себастьян эгоцентричный, самовлюбленный и поглощённый собой. Я полагаю, Коннор занял его место в жизни Роуз. Себастьян больше не может посещать все роскошные вечеринки, устроенные Кэллоуэями и их партнёрами по бизнесу. Вместо него Роуз приводит Коннора.
— Их отношения не зависят от твоих хотелок, — говорю я.
Себастьян гасит сигарету о журнал.
— Роуз моя лучшая подруга. Я просто берегу ее от разбитого сердца, — он зажигает следующую сигарету. Но его слова звучат ужасно фальшиво. Я не верю ему ни капельки.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — спрашиваю я, скрестив руки.
Я хочу предупредить Коннора о решимости Себастьяна разрушить их отношения. Черт, я собираюсь рассказать Роуз, какой у нее ужасный друг. И она поверит мне, потому что я ее сестра.
— Ты все равно никому ничего не скажешь, — произносит он безразличным тоном.
— Ещё как скажу.
Он качает головой и стряхивает пепел прямо на ковер.
— Нет, ты не сможешь, — он кивает на стопку бумаг на моем учебнике. — Роуз не примирится с твоей новой тактикой обучения. А Коннор Кобальт будет еще более недоволен.
И он присасывается к своей сигарете.
Вот. Дерьмо.
Он так быстро поймал меня в западню. Я откидываюсь назад, задыхаясь, словно он пропустил меня через стиральную машину.
Я не могу рассказать сестре, что ее друг планирует разрушить ее жизнь. Я должна поступить правильно и сказать правду, а не быть ужасным человеком.
Но мне нужны эти тесты.
И Роуз может позаботиться о себе. Она самая сильная девушка, которую я знаю.
Но когда Себастьян снова берет в руку статуэтку балерины, я удивляюсь, как она могла быть ослеплена кем-то вроде него все эти годы. Это может повториться вновь.
Остаётся уповать лишь на Коннора.
Ему придётся помешать планам Себастьяна. Ему придётся доказать Роуз, что он лучший мужчина для нее. Я не могу предупредить его, но если бы мне пришлось поставить деньги на матч между этими двумя, я бы всегда ставила на Коннора Кобальта.
8. Лорен Хэйл
.
Отобедав с братом, я оказываюсь в кадиллаке Роуз Кэллоуэй. Она очень кстати появилась в кафе. Что Райк, что Роуз разыграли удивление — как будто она случайно заметила нас, проезжая мимо итальянского ресторанчика Rocco’s Deli по пути домой.
Но я быстро сообразил, что Райк позвонил ей и попросил отвезти меня домой, чтобы он мог спокойно вернуться в колледж. Как будто мне обязательно нужна няня, которая будет сидеть со мной двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Словно мне нельзя доверить поехать на такси или выйти на короткую прогулку по тротуару в одиночку. Я воплощение девяностолетней старушки, которой нужен человек в качестве поводыря, чтобы перейти дорогу.
Это смешно. И даже если я хочу поговорить с Роуз о моем плане заработать немного денег — я бы никогда не вызвался остаться наедине с этой девушкой. Она ненавидит меня. И Лили может не видеть этого, но мы с Роуз понимаем, что мы никогда не станем лучшими друзьями. Мы терпим друг друга ради Лили, и этого должно быть достаточно. В детстве Лили выбирала меня — парня — вместо Роуз, ее сестры, и такая ревность с годами превращается во что-то глубокое и жесткое. Извинения здесь бесполезны.
И я понимаю. Я бы тоже обиделся. Я никогда не хотел, чтобы Роуз давала мне поблажку, и, должно быть, поэтому я ворошу угли, разжигаю пламя и провоцирую ее гнев. Я заслуживаю каждый холодный взгляд, каждый резкий комментарий. Я заслуживаю эту чертову боль.
Я понимаю.
— Ты сегодня выглядишь прямо как амбассадор веселья, Роуз, — говорю я, когда она сжимает руль, выпрямляя спину и фокусируя взгляд на дорогу. Я должен быть хорошим человеком и спросить, что ее беспокоит, но не могу подобрать слова. Забота — это по части Райка.
— Посмотрел бы на себя в зеркало, — холодно отвечает она.
Я так и делаю. Просто чтобы поддержать ее шутку. Но в зеркале вижу нечто угрюмое, способное разрушить отражение. Заостренная челюсть и темные круги под янтарными глазами говорят сами за себя — я чертовски устал.
Никакого сна для нечестивых.