Всё вышло, как я и ожидала — со Стельмахами мы встретились уже в день открытия. Не общались, нарочито игнорируя друг друга — вступать в публичные перепалки на Востоке не принято, для выяснения отношений есть обходные пути. Эдуард Валентинович всюду таскался в компании какого-то араба из местных — по золотой отделке бишта я распознала в нём местечкового шейха. Олег неизменно следовал за ними хвостиком. Жена тоже прилетела — я узнала это из Инстаграма, на выставке она не появлялась — скучно ей, наверное. Слонениям по душным коридорам выставочного центра она предпочла отдых на золотистых песках частного пляжа Эмирейтс Паласа, грея свои ленивые телеса под ласковым солнышком. Что мне могло бы быть на руку, если бы не куча других "но". Кроме тестя, не отпускавшего Олега от себя ни на шаг, между нами стоял и мой отец — игнорируя выставочные экспонаты, пробегая через павильоны на космических скоростях, он всё выискивал случая сосватать меня второй женой кому-нибудь из тамошних хозяев.
— Знакомьтесь, моя дочь Каролина. Президент и совладелец "Киров и партнёры". Сейчас у неё малая доля акций, но она уже взяла на себя все управленческие функции, а после моей смерти вся компания перейдёт к ней… Кстати, она не замужем.
От стыда за своего старика и частично за себя я не знала, куда деваться. Даже герленовская пудра не скрывала красноты моих щёк — косметика на них плавилась, как пластилин на полуденном солнце. В павильонах Национального выставочного центра Абу-Даби было не жарко — как и принято в тех широтах, вездесущие кондиционеры работали на всю в любое время года, но от стыда я горела изнутри. Стыд сочился из меня крупными капельками пота, и ближе к вечеру первого дня я чувствовала, как хлюпало везде — в подмышках, в промежности и даже за ушами. Я устала стыдиться. И даже обрадовалась, что не удалось пересечься с Олегом с глазу на глаз — не хватало ещё, чтобы он меня в таком виде… Хотя, в каких только видах он меня уже не встречал. Но мечтала я тогда лишь об одном — поскорее добраться до своего джуниор сюита (папаша поскупился взять мне двухкомнатный, зато не поскупился на прямой вид на залив), скинуть тесные лодочки, из которых мои распухшие от жара и постоянной ходьбы на каблуках ноги расползались, как тесто из кастрюли, избавиться от одежды и залечь в холодный джакузи…
Моим планам не суждено было сбыться — едва рабочий день заклонился к закату, отец чуть ли не силой потащил меня прочь, пояснив уже в машине:
— У тебя полчаса на то, чтобы привести себя в порядок. И оденься по… Как ты умеешь.
— Как шлюха?
— Как знаешь. Но я слыхал, племяннику шейха Халифы нравятся шлюхи.
В это сложно поверить, но отец всё-таки выторговал нам ужин в компании монаршей особы. И пофиг, что в Эмиратах этих шейхов — как козлов нерезаных, и у каждого из них счёт отпрыскам идёт на десятки — что уж говорить о каких-то там племянниках… Мой отец был на крючке. А я — в западне.
Для ужина я специально не стала сильно краситься — по-быстрому сняв дневной макияж простой мицелляркой, лишь подравняла тон, подвела брови, ресницы и немного губы — матовой телесной помадой. Европейский стиль. Стиль, который арабам не по душе. Вместо золота надела бижу от Пандоры, а в качестве наряда выбрала короткое платье максимально скучного кроя — бледно-зелёное, хлопковое, на бретельках, с юбкой, расклешённой от талии. Никаких цепей и драгоценных камней. Никаких шелков и жемчугов. По моим подсчётам, араб должен был бежать в ужасе, едва меня завидев. Контрольным штрихом в моём обмундировании стали закрытые туфли на устойчивом каблуке и неприлично громадная молодёжная сумка от Десигуаль. Под конец сборов я даже засомневалась, что меня в таком виде пустят в ресторан…
Едва мы подъехали к отелю, я пожалела, что так беспечно отнеслась к собственному внешнему виду — ведь ужинать предстояло в Эмирейтс Палас… В вип-кабинке ресторана Ле Вендом нас уже ждали. Вечер был испорчен.