Горестные морщины превратились в удивлённые, и, хоть его обычно красивое лицо всё ещё оставалось пугающим и зловещим из-за нечеловеческой худобы и пятен сажи, Венди вдруг разглядела на нём что-то такое, что никогда раньше не видела: на его усталых веках, на напряженных бровях, вдоль острых скул, на поджатых тонких губах. Осознание вспыхнуло молнией в её глазах, а Крюк, заметив, как распахнулись её ресницы, спешно отклонился назад, переживая, что его вид вблизи может быть противен девушке. Он угодил спиной в софу и, едва не застонав, сжал зубы и скорчился, а Венди вдруг дотронулась до его щеки.
– Никуда не уходите, Джеймс. Я обработаю Ваши раны.
Девушка забрала из-за шеи его спутанную шевелюру и выправила её вперёд через плечо, чтобы волосы не елозили по нарывам. Затем она ненадолго покинула личные покои капитана и вернулась вместе со Сми, тащившим ведро с чистой водой, несколько лоскутов ткани и мыло. Капитана, явно плохо соображающего, усадили на табурет, который Сми принёс в другой руке, и Венди попросила боцмана убрать со стола, чтобы было, куда поставить свежую еду. Венди намочила самый большой отрез и с нежной осторожностью провела им вдоль плеч капитана, позволяя струям воды обильно стечь по израненной широкой спине. Она повторила это несколько раз, потом взяла мыло и, предупредив, что будет щипать, прошлась с ним по двум злостным язвам, но капитан не издал ни звука, и, если бы не попеременное расширение его грудной клетки, было бы похоже, что он забыл, как пользоваться лёгкими. С лоскутами поменьше Венди омыла его трясущиеся руки, грудь, шею, оттёрла от засохшей крови, грязи и пепла его лицо. Она попросила его наклониться, пальчиками развернула его голову вбок и при помощи маленькой бадейки ополоснула его волосы. Сми, который как раз принёс небольшой обед, сунул ей в руку баночку с каким-то бальзамом и расчёску, и исчез из каюты, не успела она моргнуть глазом. Капитанские патлы были методично прочёсаны, и освобождены почти от всех колтунов, кроме одного особенно вредного и запутанного. Венди спросила, можно ли его выстричь, на что Крюк туманно ответил:
– Вы можете делать со мной всё, что хотите. Я целиком Ваш.
И Венди срезала одну прядку снизу у шеи маленькими ножничками из своего набора, который капитан сохранил на тумбочке в спальне. Мокрые кудри были временно собраны сбоку в длинную косу, толстым чёрным канатом свисающую на грудь. Венди обошла капитана со спины. Его раны жутковатого на вид жёлто-зелёного цвета пузырились и пульсировали.
– От чего такие сильные нарывы?..
– Стрелы были отравлены.
Стрелы. Венди вспомнила, как капитан шлёпнулся рядом с ней под дерево, заметил, что Питер целится, и, ни секунды не колеблясь, возник над ней могучей чёрной стеной, когда одна стрела проткнула его плечо, а другая вошла в рёбра.
– Этот яд легко и быстро нейтрализует компресс из молотых листьев лунного куста, что цветёт у лагуны, – продолжал капитан, – но зимой растительность вымирает, да и, скажу прямо, мне было всё равно.
Девушка стояла у него за спиной и плакала. Теперь она отчётливо видела то, что случайно разглядела на лице капитана, по всей его исполосованной спине, вдоль каждого шрама, по обоим плечам, на последнем позвонке у самой линии роста волос.
– Простите меня, Джеймс… я чувствую себя такой дурой… – она села перед ним на пол, сложила голову ему на колени, как котёнок, прямо поверх грязных от сажи штанов, прильнула к его ноге в полуобъятии, совершенно не боясь измазаться, и тихо всхлипнула, – Простите. Мне было очень страшно… и так горько… надо было просто у Вас спросить… Я больше не убегу от Вас, обещаю.
Джеймс держал разведённые в изумлении руки на весу, и смотрел на мягкие пепельного цвета волны, укрывающие его бедро, с открытым ртом.
– Я всё забыла! Забыла, что Вы для меня сделали, как спасли, как были добры, я даже не заметила, что Вы подставились под эти чёртовы стрелы, чтобы укрыть от них меня… Вы могли погибнуть, – девушку сотрясло рыдание, и она сильнее прижалась к капитану, – я прогнала Вас… но Вы всё равно пришли нам на помощь… мы бы замёрзли насмерть, если бы не Вы…
– Я запретил себе приближаться к Вам, Венди. Когда наступила зима, я дал себе тридцать лун… и, наверное, первый раз в жизни молился, чтобы Пен вернулся как можно скорее. Но я не выдержал, вышел к Вам навстречу… я решил, что, пусть, лучше Вы возненавидите меня ещё сильнее, но зато не умрёте подо льдом.
Венди вдруг вскочила с раскрытыми от удивления глазами:
– И Вы же не случайно просили меня запомнить, как считать время, да, Джеймс??? Я должна была сама понять, что с островом что-то не так!!! Как только я заметила, я сразу же всё вспомнила!
Слабая улыбка смягчила осунувшееся лицо Джеймса. Венди вытянула ему две ладони, и он, немного замешкавшись, вложил в них кисть и обрубок.
– Вам надо поесть. Смотрите, я попросила мистера Сми, чтобы он принёс Вам немного еды.
– Венди, Вы не обязаны…
– О, нет, конечно не обязана. Но я хочу быть с Вами.
В полном ошеломлении Джеймс наблюдал, как маленькая мисс достала ещё мокрые клочки ткани из ведра и протёрла хрупкой ручкой лезвия его крюка и шпаги, странно прижимая их к столу.
– Мои пальцы, – пояснила девушка, – всё ещё не работают. Я уже привыкла.