Побывав там до знакомства с мамой, он стал настоящим романтиком. А когда отправился туда с ней — понял, что такое настоящая любовь. Мама всегда рассказывала, что отец мог запросто перейти на итальянский, и бурно описывать ей свои чувства.
«Я тогда ни слова не понимала, но улыбалась, как не нормальная, потому что была счастлива рядом с ним без слов» — рассказывала часто мама, вспоминая их отношения, переросшие из войны, в крепкую любовь.
Слушая историю родителей, я мечтала найти такого же любимого человека, как папа. Мне хотелось быть такой же счастливой, как мама рядом с ним, и чувствовать себя за каменной стеной, опору и любовь. Естественно, такого человека я ещё не встретила, и была уверена, что это случится не раньше, чем я поступлю в колледж. Тогда моя жизнь примет новый оборот, и я буду ценить каждый момент, проведенный под солнцем — так говорил папа.
Когда после его рассказов, я впервые загорелась желанием учить итальянский, папа записал меня на курсы. Мы меняли учителей, как перчатки, потому что с большинством из них я не ладила, огрызалась и качала свои права. Да, действительно, скромностью я не отличалась.
После смерти папы, я забрала его дневники, как память о самом ценном. Он твердил, что когда мне исполнится восемнадцать, я вступлю в полное право открыть таинственные странички его прошлого. Смогу познакомиться с ним в молодости, узнать о первых чувствах к маме, и о настоящем счастье.
Не зря, я любила читать с детства. Книги, были для меня историями, в которых можно было утонуть без остатка. Прожить несколько жизней сразу и впитать в себя те чувства, что проживают герои. Научиться ценить важное и твердо стоять на ногах. Благодаря книгам я пережила самые трудные времена, избегая в параллельной вселенной реальности. Сколько раз, я в порывах прочесть хоть немного, пролистывала страницы, не глядя на них.
Всё же, последнее желание папы, я обещала исполнить. А еще, мечтала отправиться в Италию, чтобы найти себя, а после, побывать там с любимым человеком. Как родители. Влюбленные. Счастливые. Одухотворенные. И свободные.
На момент переезда, я исписала один блокнот, который помог справиться с потерей отца. В то время, я немного научилась формулировать мысли на новом для меня языке и справляться с грамматикой. К середине, я красочно описывала свою яркую жизнь и лучшие моменты. К концу, рассказала о маминой свадьбе… И уже в новом, изумрудном блокноте в толстом переплете, я писала, сидя в самолете, по дороге сюда. Этот год должен был вместится в семьсот пятьдесят страниц. И не страницей больше. Исписано было лишь тридцать. Я высказывала свои эмоции по поводу нахала Джеймса, рассказывала о счастливой маме, писала про искренне желающего мне добра Кристиана, и просто о своих чувствах и порывах вернуться обратно домой.
Если бы можно было отделить страницы по цветам, сейчас бы часть листов красовалась темно-серым. Чёрным не раскрасила бы, но до светло-мышиного, тоже не дошла. Закрыв исписанную сегодняшнюю страницу, я покинула мастерскую, задвинула дверцу и вышла на балкон, что вошло по утрам в привычку.
Было красиво и пахло по истине осенью. Ветки деревьев так и тянулись ко мне в комнату, а тусклое осеннее солнышко ликовало свободой и могуществом. В какой-то момент, мне стукнуло в голову, забраться на перила балкона, и уже через минуту, болтая ногами, я сидела пятой точкой на деревянной основе. Эта идея долго не задержалась, так как заметив край крыши из черепицы, окно в которой, как я поняла, вело из мастерской, я подлезла ближе, и аккуратно придерживаясь, ступила ногой.
В тот момент я оказалась ещё выше. На скошенной поверхности, я наблюдала за природой, сидя на самой настоящей крыше. Дом, конечно, был современным и навороченным, но эта часть, словно Богом была мне послана. Уютное, уединенное место для души и покоя.
Я, довольная, как слон, подтянула к себе коленки, и наслаждаясь, как лучи обрамляют лицо, дышала природой. Мысленно, я уже подметила, что каждое утро буду проходить сюда через окно в мастерской, расстилать плед и любоваться рассветом, а по вечерам — закатами. С дороги эту часть дома видно не было. В глаза броситься девочка, лежащая на крыше, лишь в том случае, если кому-то взбредет в голову пройтись по территории сбоку дома.