ГЛАВА 4. Тропинки темного Двора
Айна выглянула из окна, улыбнувшись солнечным лучикам, проглядывающим из-за зеленой кроны дерева-гиганта, которое уже почти две седмицы служило ей домом. Тогда, на поляне, благой фэйри ударил её лучом чистого света — и нанес серьезные повреждения — так много тьмы в её крови оказалось. Это ещё раз подтверждало, что вампирская кровь в ней сильна. Что ж, хоть что-то хорошее осталось от матери — та смогла правильно выбрать ей отца.
Здесь, в древней чаще, дышалось удивительно легко. И, хотя пока что она почти ничего не видела — сначала её лечили, а после — никуда не выпускали, и того, что замечала, хватило, чтобы искренне восхититься лесным народом. Талантливые дети безумья и хаоса — они не менее умело и ловко, чем их светлые собратья, повелевали силами земли.
Впрочем, что есть вообще такое — это разделение на Светлый и Темный Дворы? Разница сил? Пожалуй, да и только. Благой двор не был воплощением добра — разве что к смертным они относились чуть более снисходительно, но и там их не желали видеть незваными гостями. Темные… в чем-то они были честнее. Она отряхнула легкое золотистое платье — подарок Тиха, а, вернее, его господина — слуа-Рыцаря, который принес её сюда и чье имя она так до сих пор и не знала.
Единственная, о ком она волновалась — так это Шайрин. Как то восприняла иршасса её внезапное исчезновение? Тих говорил, что, когда он вернулся, в доме уже никого не было. Просто бросила её и уехала назад в империю? Вернулась к посольству? Или бросилась на её поиски? Первая, кому она доверилась за долгие годы… может, не стоило.
От двери донесся легкий переливчатый звук колокольчика — она-то знала, что цветок самый настоящий, а вот звук идет уже от магии, которую пробуждали в растениях фэйри.
— Прошу, я сегодня, как и вчера — совершенно свободна! — весело откликнулась, переплетая косу — странно, но часть волос стала менять цвет. Сначала это было почти незаметно, но теперь в зеркале были ясно видны винно-алые пряди у висков.
— В самом деле свободны? Что ж, думаю, я смогу найти для вас занятие, — негромкий насмешливый голос стал неожиданностью. Она резко обернулась к двери — и столкнулась взглядом с ярко-синими глазами ещё одного фэйри.
Его черты лица были мягче, чем у Рыцарей, да и был он явно моложе — по виду — скорее её возраста. Короткие золотисто-каштановые волосы, в которые были вплетены мерцающие бусины, и располагающая улыбка — если бы в ней не были видны ровные ряды заостренных зубов, а синие глаза то и дело не чернели от плещущейся в них тьмы.
— Я так невежлив перед дамой, — почти издевательский поклон, — моя съалла-э, прошу простить недостойного феа, Ильдис Тайяр ваш вечный раб.
Сначала она опешила. Растерялась — никто никогда не заигрывал с ней так откровенно, не пытался издеваться так тонко и от того ещё более неприятно — словно считал, что она настолько безмозгла, что и вовсе ничего не поймет.
— Мне без надобности рабы, прекрасный Рыцарь, — ответила негромко, заглядывая ему в глаза и стараясь поймать ускользающее ощущение, — рабство противно моей сути, как и любая попытка принудить кого-либо. Но если вы не откажетесь стать если не другом, но хотя бы хорошим знакомым для одной полукровки, то она найдет, чем отплатить.
Внимательный, задумчивый взгляд. Нет, он куда старше, чем кажется. Или ей уже мерещиться…
— Ну если полукровке… ладно, вампирочка, угодила, — смех разлетелся колокольцами по комнате, а она только теперь сообразила — фэйри назвал ей свое имя! Сам и первым!
— Айанэ. Айанэ Асайя. И я благодарю вас за оказанное доверие!
Заостренные уши, небольшие когти и маленькие рожки, прячущиеся среди волос. В остальном он пока мало чем отличался от человека.
— Ну что, вампирочка, темный лес таит в себе много тайн… — его глаза не смеялись, но из них ушел холод, — мне приказано тебя везде сопровождать. Феа Таальен не желает, чтобы с той, кого он принял под свою защиту, что-нибудь случилось.
Таальен. Значит, вот как зовут того Рыцаря, который принес её сюда. Фэйри верят — если твое имя назовет чужак — его знание не даст власти над владельцем. Что ж, для нее это сейчас все равно не имело никакого значения.
— Пойдем, пойдем — он тянул её за руку из комнаты с такой силой, какую и сложно было представить. Впрочем, ей ли не знать, как мало значит внешняя хрупкость?
Айна пошатнулась, чуть не упав от неожиданности, когда коридор закончился подвесным мостом из сплетенных лиан. На них мерцали светлячки, а из темноты подмигивали чьи-то огромные глазищи, смотря несчастно и наивно. Глаза принадлежали большому пушистому шарику с нежно-сиреневой шерсткой, который висел, уцепившись хвостом за ветку дерева.