Он приехал к ней заранее, и снова уселся на тоже место, снова уткнулся взглядом в телевизор. Людей было много, и Дженни заметила его не сразу.
– Ты рано, – она подошла к нему, и Тэхён увидел, как изменилось её лицо. Всё та же улыбка, кажущаяся искренней и светлой, но и в половину не такая яркая, как была утром. Словно лампочку внутри неё выкрутили на минимум, и осталось только слабое свечение. Остатки былого величия и света.
– Проголодался, – он хотел сказать ей что-то ободряющее, но не понимал, что именно.
– Я принесу тебе что-нибудь, – она спрятала зевок в ладони.
– Не хочу тут есть.
– Что? – Дженни смотрела на него удивлённо, но без раздражения.
– Пойдём вместе потом куда-нибудь, хорошо? Поедим, и я подвезу тебя домой, – он улыбнулся.
– Договорились, – чуть ярче стала светить её внутренняя лампочка, чуть бодрее стали шаги.
Тэхён думал о том, как бездарно провёл сегодняшний день, но в нём не было злости. Просто констатация факта. И всё же он не жалел. Он рад был видеть её – такую разную и красивую, рад был становиться причиной её улыбок.
На телефон пришло сообщение от одной из его давних подруг.
«Приедешь сегодня?».
Тэхён взглянул на Дженни, убирающую со стола пивные кружки и тарелки, параллельно оправдывающуюся перед хозяйкой. Рассчитал в голове, сколько потребуется времени на ужин и на дорогу до её дома. Пробок быть не должно, значит он потратит не так много времени.
«Через пару часов приеду», – написал он.
«Буду ждать», – тут же пришёл ответ, а следом – смайлик с поцелуем.
– Ещё буквально тридцать минут, и я освобожусь, – Дженни протёрла его стол грязной тряпкой, и Тэхён подумал, что запах наверняка въестся в её кожу, и никаким мылом будет его не оттереть. Он и сам наверняка провонял невкусной этой едой, маслом и дешёвым пивом.
– Не торопись, – он проводил её сгорбленную спину глазами.
Ким Тэхён совсем не чувствовал за собой вины.
========== XI. ==========
Amor tussisque non celantur.
Любовь и кашель не скроешь.
Дженни чувствовала изменения в Тэхёне. Они подъезжали к её дому, и он, будто бы, сильно куда-то спешил.
– У тебя ещё какие-то дела? – Спросила, надеясь на отрицательный ответ.
– Да, – отрезал он коротко и бездушно.
Также он разговаривал с ней весь вечер. Они отправились в какой-то ресторан, и Дженни, уставшая и голодная, набросилась на еду, будто до этого её год морили голодом. Тэхён ковырялся в своей тарелке, и она почувствовала себя неотёсанной дурой.
Она рассказывала о том, как хозяйка сходит с ума от уверенности в собственной непогрешимости, жаловалась на непонятливых и приставучих клиентов. Она доверяла ему свою жизнь, а Тэхён лишь безразлично кивал.
Её запал пропал быстро, и Дженни прервалась на середине фразы, уткнулась носом в тарелку, молча и сосредоточенно принялась за еду.
Ей было некомфортно. Она привыкла быть виноватой, и поэтому тщательно перебирала в голове, что такого сделала, чтобы Тэхёна расстроить. Может, он разозлился на то, что пришлось целый день на неё потратить? Но она же кучу раз сказала ему, чтобы не ждал. Может ему показалось, что она недружелюбна с ним? Дженни так устала, что едва передвигала ноги, он должен это понимать.
У неё не хватало смелости спросить, что не так.
А ей хотелось знать.
Куда пропало утреннее тепло, за которое она держалась, как за спасательный круг?