В перистиль то и дело выглядывали перепуганные слуги Автолика вместе с его домочадцами. Увидев, что скандал с каждой минутой все больше разгорается, они убегали, а Сизиф размышлял, какую виру потребует за свои убытки.
Внутренний двор пересекла служанка. Остановившись у фонтана, она некоторое время с нескрываемым любопытством наблюдала за происходящим, а потом, перехватив взгляд Сизифа, вспыхнула и убежала. А у того в памяти всплыла картина, так поразившая его накануне — дочь Автолика на охоте. Ее глаза, глядевшие открыто и дерзко, длинные стройные ноги, а также нежная грудь, призывно просвечивавшая сквозь ткань хитона и колыхавшаяся на бегу.
Дыхание мужчины вмиг участилось, а во рту пересохло. Дорого бы он отдал сейчас, чтоб приласкать ее в каком-нибудь темном углу!
Скрипнув зубами, Сизиф усилием воли заставил себя вернуться к Автолику и украденным коровам.
— Раз так, я верну тебе все, — пообещал тот, поняв, должно быть, что даже все дары его пройдохи-папаши не помогут на этот раз отвертеться.
— То, что украл сегодня, а заодно все прошлые разы, — уточнил Сизиф.
Соседи согласно загудели, а Гермесид скривился.
— Да-да, до последнего теленка!
Сын Эола махнул рукой и отошел к фонтану, намереваясь напиться, как вдруг неожиданно вздрогнул, заметив мелькнувшую за колоннами тень. Плеснув прохладной влагой в лицо, он пригляделся, и тут предмет его дум, сама прекрасная Антиклея, показалась во дворе в том самом наряде, что был на ней накануне. Остановившись в тени одной из колонн, она посмотрела прямо на Сизифа и, приоткрыв губы, медленно провела свободной рукой по животу. Не спеша, по-прежнему не сводя с Эолида глаз, она приподняла киаф, что держала на плече, и ничем не закрепленная ткань соскользнула, явив его жадному взгляду обнаженную грудь.
В голове мужчины гулко зашумела кровь, а в чреслах потяжелело. Понять превратно такой призыв было просто невозможно! Он оглянулся и, убедившись, что на него давно никто не обращает внимания, сделал шаг по направлению к Антиклее.
Та сорвалась с места, подобно ускользающей на охоте быстроногой лани, и скрылась между колоннами. Сизиф бросился вслед за ней. Миновав прохладную галерею, он огляделся, размышляя, где искать дочь Автолика, и почти сразу заметил в тени одного из дверных проемов ее короткий хитон. Сделав последний решительный шаг, он вошел и сразу же наткнулся на желанную добычу, терпеливо поджидавшую его у порога.
— Убегаешь? — прошептал он, обнимая девушку и прижимая ее к себе. — От меня не скроешься.
Антиклея дрожала, то и дело покусывая губы, но, глубоко вздохнув, нашла в себе силы ответить:
— Даже не собиралась, мой господин.
Эолид открыл было рот, но так и не смог выдавить из себя ни слова. Вместо этого он провел как можно бережнее ладонью по ее плечу, по спине и талии, и дочь Автолика, расслабившись наконец в его объятиях, обняла его плечи своими мягкими, округлыми руками.
— Боишься меня? — уточнил он.
— Вовсе нет, — покачала головой Антиклея.
— Значит, волнуешься, — догадался Сизиф и пообещал: — Я не обижу тебя.
Он наклонился и порывисто коснулся губами груди девушки, укрытой тканью хитона. Дочь Автолика тихонько вскрикнула, а мужчина посмотрел ей в лицо почти безумным взглядом и со страстью прошептал:
— Как можно причинить вред такой красавице?
Резким движением он задрал подол Антиклеи, бережно провел шершавой, грубой ладонью по ее нежным ягодицам, затем просунул руку между бедер и погладил там. Дыхание девушки участилось, она закусила губу, а Сизиф ощутил, как собственная плоть его до краев наливается силой, требующей немедленного выхода. В голове его окончательно помутилось, он уже ничего не соображал. Где он? В чьем доме? Все это сейчас не имело никакого значения. Он видел женщину, которую страстно желал, и даже боги едва ли смогли бы его в этот момент остановить.