Анжелки дома не было. Странно. Ведь в училище тоже не появлялась. Неужели завела себе хахаля? Удивительно, если так. Хотя, может и ей, наконец, повезло.
Швырнув сумку под кровать, наскоро пообедала и завалилась в постель.
— М-м-м, почему же я так устала… Ч-чëрт. Пора всерьёз подумать о переезде, эта нехорошая квартира меня доконает.
Уже отъезжая в сон услышала, как на шкафу зашебуршало и на пол сверзилось нечто тяжёлое.
— Иди на хуй, чëртов котяра, — сонно пробормотала, не в силах открыть глаза, — будешь снова подглядывать — усы обрежу.
========== Часть 5 ==========
Комментарий к Часть 5
Почему-то, когда писала, назойливо преследовала эта песня. Ну, почему бы и да?
https://www.youtube.com/watch?v=8LhkyyCvUHk
Анжелка заботливо протирала старинную раму тонким носовым платком, сосредоточенно всматриваясь в удивительные узоры. Витая оправа от её прикосновений трепетала и пульсировала, словно живые и влажные, лишëнные кожи мышцы, пронизанные венами и артериями.
Обратная сторона опиралась на несколько конечностей цвета засохшей крови, состоящих из мелких позвонков, похожих на застывшие куски вырванного из тела хребта.
Узри она такое ещё совсем недавно — испугалась бы до усрачки и бежала, высунув язык, не только из комнаты — из квартиры, забыв про вещи и прихватив в охапку Оксану.
Но не сейчас. Сейчас еë волновало одно — оно должно быть идеально гладким, чистым и…здоровым.
Анжелка кончиками пальцев ощущала мерное движение, будто невидимое глазу сердце толкало кровь, питающую ткани этого странного организма. В данный момент оно было спокойным. Ему нравилась забота и компания. Она смотрела в зеркало. Зеркало смотрело в ответ зелёно-голубым взглядом изрядно похорошевшей бабы Ани.
Бегемот удовлетворëнно жмурился, сидя у ног хозяйки в отражении. Его нельзя было увидеть с обеих сторон. Он был или там или здесь. Сначала эта его особенность тревожила и пугала, но и к ней привыкла.
«Ух, дьяволи́на!» — умилилась Анжелка, когда то, что было котом с этой стороны, широко зевнуло, обнажив алую пасть с частоколом белоснежных зубов и свëрнутый забавной трубочкой раздвоенный язык, — «Если бы не ты, страшно представить, до чего бы я дошла», — видение заплаканных маминых глаз, кучи таблеток, петли и лезвия на микромиг кольнуло и улетучилось. Навсегда.
Той Анжелки больше не было. Умерла не умирая. Вот так.
Она с облегчением вздохнула, бережно подышала на стекло, и, со всей возможной аккуратностью, протëрла несуществующее пятно на почти гладкой, почти ясной, лишь кое-где испещрëнной чëрными штрихами поверхности, вспоминая первые дни свободы.
*
Намылившись, для начала, на дискотеку, обнаружила, что в гардеробе не оказалось подходящего платья. В основном какие-то брюки и футболки, свободные пайты и свитера, пусть и обтягивающие, но закрывающие грудь по самую шею. Удобно, но непрезентабельно. Быть серой мышью больше не собиралась и прибарахлилась в ближайшем секонде. Носить вещи с чужого плеча ещё не доводилось, но это не волновало. Пусть после первой стирки запах нафталина, стирального порошка и приторно-сладковатый — духов, не ушёл, зато платье сидело отлично, а с прежней его хозяйкой детей не крестить.
Опасливо ощупав высокий каблук запрятанных глубоко в шкафу “выходных” сапог, вспомнила о корове на льду и надела повседневные, на низком ходу.
Наплясавшись до отвала и потёкшей с ресниц туши, поняла, что с телом освоилась — мышцы ныли и требовали пощады, но скованность и дискомфорт отступили.
Вечер принëс свои плоды — на заднице красовалась пара синяков от ухаживаний обдолбленного диджея, какой-то идиот, пригласивший на медленный танец, оставил засос на шее, а плюгавый охранник, соединив пальцы правой руки в кольцо, изобразил недвусмысленный жест с воображаемым членом, явно намекая, что он не против попарить свой кочан у неё во рту, но это всё было не то. Слишком дёшево и вульгарно. В конце-концов и тело и себя самоё не на помойке нашла.