«Зато враждой пресытился вполне.
До смерти мне осталось лишь страданье.
Для этого ль пришлось родиться мне?»
Ей вдруг захотелось обнять его, оградить от всего мира, забрать себе и оберегать его нежность. Именно она вперемешку с отчаяньем сквозила в рваных ранах его души. Нат выпрямила спину и, осторожно привлекла к себе. Она прижимала его, как хрустальную статуэтку, которую можно сломать одним неверным движением, судорожно гладя его по волосам. Они были такие густыми и шелковистыми. Она сама начала успокаиваться от этого монотонного движения. Его дыхание успокоилось, лишь сердце все еще металось в груди раненой птицей. Нат знала, он жалеет о том, что сказал, что сделал. Только сейчас она поняла, что запястье нестерпимо ноет, а на подбородке скорее всего будет огромный синяк. Но она остановила руками цунами. Это было сейчас главное. Кто же вы, Северус Снейп?
— Прости, — выдохнул он.
— Не нужно говорить, — все еще прижимая его к себе, спокойно ответила Нат.
Она хотела отстраниться, но он не позволил. Он не мог сейчас смотреть ей в глаза. Нат не стала настаивать.
— Я знаю, что тебе больно, — она говорила совсем тихо, почти шепотом.
Не желая нарушать такое хрупкое равновесие, которое установилось сейчас между ними. Слегка отстранившись, она обхватила ладонью его щеку и начала осторожно касаться губами его лица. Его руки обвили ее талию, вжимаясь в нее. Это было больше, чем «прости».
— Все будет хорошо, — как мантру повторяла она, успокаивая скорее себя.
Северус внимательно посмотрел ей в глаза.
— Но не для меня.
Его голос был пустым. Она слышала столько оттенков голоса Северуса Снейпа, а тут ничего. Будто что-то опустошило его.
— Ты хочешь рассказать?
Он усмехнулся, словно она сказала что-то неприличное.
— Что тебе, девочка, рассказать? — голос его сорвался.
— Только, если ты хочешь, — она провела кончиками пальцев по его лицу. — Сколько боли…
— Боли? Час назад я насиловал пятнадцатилетнюю девочку, уже даже не помню после кого.
Его глаза казались мертвыми от этой пытки воспоминаниями.
— А потом я убил ее, что бы избавить… — он выплевывал эти слова ей в лицо, и пробегающая по лицу судорога изламывала его, делая безумным. — Мне нет прощения, — он устало уронил голову на ладони, закрывая лицо. — Я так устал, если ты бы только знала, как я устал…
— Тебе кажется, что в твоей жизни больше не будет света, но это не так, — она пыталась вывести его из этого черного безумия. — Я не знаю какие слова подобрать, чтобы облегчить твою боль. Но я знаю одно, Северус Снейп, вы не плохой человек.
Он злобно усмехнулся себе в ладони.