Альма блокирует эти воспоминания и решает больше к ним не возвращаться. Второе правило, которое она для себя устанавливает. Жить по ним нравится ей все больше и больше.
За ежедневной рутиной Альма не замечает, как проходит неделя, и не может найти себе места от волнения, когда вечером бежит в душ, чтобы затем лететь к Вайлет и надеть новое платье перед выступлением.
Наспех ополоснувшись, Альма заворачивается в полотенце и подходит к зеркалу, чтобы расчесать волосы. Внезапно она думает о том, как было бы здорово что-нибудь поменять в своей жизни снова. Недолго думая, она идет к шкафу, чтобы взять оттуда ножницы.
Открыв дверцу, Альма хватает их с того же места и уже собирается уйти, как вдруг останавливается и смотрит на содержимое шкафа. Прищурившись, Альма начинает считать.
— Две недели и еще, — она что-то шепчет себе под нос, прикидывая числа, — полтора месяца? — спрашивает она саму себя, затем мотает головой и снова пересчитывает. — Нет, верно. Полтора.
Идея с новой прической откладывается на неопределенный срок. Альма думает о том, что идти в медпункт ей не хочется, она все еще помнит подозрительную женщину, иметь с ней никаких дел она не хочет. Оставался только один вариант. Либо у нее спросить совет, либо ни у кого.
— Только обещай, что не будешь подсматривать! — просит ее Вайлет, пока надевает на нее платье.
— Обещаю, — улыбается Альма и крепко зажмуривает глаза, поднимая руки.
Подходящей возможности задать этот вопрос просто нет, поэтому Альма решается сразу.
— Вайлет, могу я сказать тебе кое-что?.. — бубнит она, просовывая голову в платье.
— Конечно, всё, что хочешь! — суетится она.
Альма поджимает губы.
— Вопрос деликатный, — начинает она издалека.
— Так, — уже напряжённее отзывается Вайлет и просовывает платье через голову, поправляя Альме волосы.
— Дело в том, что, — Альма приоткрывает один глаз, чтобы посмотреть на подругу.
— Говори уже!
— У меня, — она смущается, не каждый день такие темы обсуждаешь, и зажмуривает оба глаза. — У меня нет критических дней, — наконец произносит она. — Они должны были начаться, когда я прибыла сюда, но прошло две недели и… Ничего.
Вайлет спокойно воспринимает данный вопрос, но с ответом не торопится. Поправляет платье, возится с подолом. Альма терпеливо ждет.
— Их тут ни у кого нет, — все же произносит она.
Альма открывает глаза и смотрит на подругу в упор.
— Как это? — не понимает она. — А как же шкаф в ванной?
— Да его лет десять никто не трогал, — спокойно отвечает она. — Не обратила внимания, что там пыль на полках?
Альма трясет головой.
— Не понимаю, — сознается она. — Что ты хочешь этим сказать?
Вайлет протягивает ленту в руке, разматывая ее из небольшого клубка, и в золотисто-карих глазах подруги Альма видит вселенскую усталость. Это глаза ребенка, который слишком многое в своей жизни потерял.
— Здесь запрещено иметь детей, — глядя ей в глаза, отвечает Вайлет, после чего снова продолжает распутывать ленту.
Альма не верит в то, что слышит.
— Что значит запрещено?! Как это вообще можно запретить?! — разозлившись, пылит она.