Мы подходим к её порогу, и я тяну Брайтоншира за плечо, заставляя его остановиться.
— Ах, мы пришли, — говорит он.
Софи хмурится.
— Я не вижу своего дома.
Он кладёт руки на колени и сгибается до уровня её глаз.
— Он прямо там, за деревьями. Тебе нужно только сделать шаг вперёд, и ты его увидишь.
Она делает маленький шажок, затем останавливается.
— Я вижу только больше деревьев.
— Сделай ещё один шаг.
Она вздыхает и идёт вперёд, исчезая за порогом.
Он выпрямляется и снова смотрит на меня.
— Я надеюсь, что с ней всё будет в порядке.
— Она сейчас дома, — говорю я. — Ей придётся немного объясниться, но её родители будут просто счастливы, что она вернулась.
Он кивает.
— Куда теперь?
— Пошли.
Наши шаги заглушает ветер, колышущий листья над головой. Теперь они почти все раскрашены. Солнечный свет блестит на них, как рубиновые туфельки Дороти, если бы у неё тоже были фиолетовые, оранжевые и желтые туфельки. Папа рассмеялся, когда я сказала это в первый раз, но сейчас он бы не смеялся. Не с чёрными листьями, усеянными пятнами между ними, распространяющимися, как болезнь.
Я прочищаю горло.
— Спасибо, что помог мне с ней, — говорю я. — Ты очень хорошо ладишь с детьми.
Он пожимает плечами.
— Я только хотел проводить её домой в целости и сохранности. Она выглядела такой сломленной.
— Лес створит это с людьми.
Даже без какой-то неизвестной силы, делающей листья чёрными.
— Это странно.
— Что это?
— Тени, которые описала Софи. Ты когда-нибудь сталкивались с чем-нибудь подобным этому раньше?
— Нет, — говорю я, хотя это не совсем так.
Прошлой ночью, когда тени, которых не должно было быть без света чтобы отбрасывать их, метнулись между деревьями, и это было после того, как солнце уже село. Не в середине дня.
— Есть истории о теневых монстрах, которые живут в лесу после наступления темноты, но Софи никак не могла пробыть в лесу так долго, прежде чем мы её нашли.
— Откуда ты знаешь?
— Я бы почувствовала её присутствие раньше, — объясняю я.
— Ты чувствуешь присутствие каждого в лесу?
— Да, — говорю я, игнорируя сомнения, терзающие моё сердце.
— Как ты думаешь, эти тени имеют какое-то отношение к тому, что здесь происходит?
— Не знаю.
Мы идём дальше, вниз по извилистым, изгибающимся тропинкам. Я наблюдаю за Брайтонширом, его твёрдой походкой, кристально чистым взглядом, и всё это благодаря эликсиру, который бросает вызов самой причине, по которой стражи были выбраны в первую очередь: защитить лес от путешественников, которые могли бы использовать его для своей личной выгоды. Агустус и Селия, должно быть, знали, насколько опасным будет этот эликсир, если он попадет не в те руки. Действительно ли они были готовы пойти на такой риск просто для того, чтобы их приёмный сын мог… что? Принять участие в их наследии? Или за эликсиром стоял другой мотив? Может быть, они исчезли не потому, что с ними случилось что-то плохое, а потому, что они делали что-то плохое.
И если это так, можно ли вообще доверять Брайтонширу?
ГЛАВА XIV
Двадцать минут до захода солнца. Я поднимаю руку, и Брайтоншир останавливается рядом с моим порогом.
— Подожди здесь.
Мои первые шаги из леса неустойчивые, и мне кажется, что моя голова весит килограмм сорок пять, но я не могу выполнять свои декомпрессионные упражнения, пока не удостоверюсь, что всё безопасно. Делая глубокие, успокаивающие вдохи, я пересекаю задний двор и проверяю подъездную дорожку. Ни машины, ни мамы.