—Отец настращал, голова кругом идет.
—Чем это он тебя настращал?
Евдокия рассказала о разговоре с отцом.
—Я так и не поняла отец за или против моего замужества,— Полина умолкла, не зная кого назвать, Карпо или Андрея.
—Я точно не знаю, но думаю, он против Сабитовых. Ему не нравится, как с нами
поступили. Боится потерять доверие односельчан. Ложился спать и сказал: “Мы для них просто грязь. Полина потребовалась им только для сохранения богатств. Из этого ничего хорошего не выйдет”.
Утром, пришел посыльный, принес деньги, но Игнат отказался:
—Мы еще не пришли к решению. Надо все обдумать.
—Когда вы придете к решению?
—Мы сообщим.
Посыльный с поклоном удалился.
***
Дождь размягчил почву, селяне дружно выехали пахать зябь. Дни похожие как две капли воды потекли в тяжкой работе. Карпо старался поскорее вспахать и готовиться к сватовству. Он смотрел, как отваливается от лемеха плуга чернозем и ложиться ровными пластами, образуя борозду. Когда Карпо закрывал глаза, в них продолжали
работалось легко. «Сделаю еще один круг,— подумал он, взглянув на невспаханное поле, — еще неделя
потребуется, чтобы закончить пахоту. Поскорее закончить да засылать сватов. Мать
поправилась. Пусть сходит к дяде Трофиму».
Неожиданно он увидел двух всадников, которые ехали к нему, пристально его
разглядывая, будто хотели о чем-то спросить, но, не доехав около десяти саженей,
свернули и вскоре скрылись.
Карпо насторожился, даже нащупал в голенище сапога нож, затем подумал:
«Передумали, видимо спрашивать или обознались»,— но тревога улеглась только
—Мамо, как ты себя чувствуешь?— с надеждой на улучшение ее состояния спросил Карпо, войдя в хату.
—Еще ноги дрожат, но значительно лучше. Что ты хотел?
—Трошки подождал бы. Ты в работе, дядя тоже может быть, я окончательно встану с постели.
—Я только скажу, чтобы ждали сватов.
—Ладно, иди— согласилась мать.
Встреча не назначалась, поэтому Карпо постоял на их любимом месте, не
дождавшись Полину, направился к дому Полозовых. Знакомый плетень из молодых
веток вербы, запертая калитка. Все как обычно, но в окнах не светится огонь лампы. «Что случилось? Еще не поздно, чтобы ложиться спать,— терялся в догадках он, — может,
стали экономить керосин? Трудная зима ожидается».
Карпо потоптался у калитки, хотел постучать, но не решился. « Вдруг уже спят.
Завтра, пораньше приду».
Прошло три беспокойных ночи с тех пор, как состоялась встреча Полины и Сабитова. Чтобы избежать прихода гостей, Полозовы ложились рано, едва спустятся сумерки.
Евдокия, подойдя к окну, увидела стоящего у калитки Карпо. Чтобы его случайно не
увидела дочь, она ушла в другую комнату и позвала к себе Полину и некоторое время
занимала ее расспросами об Андрее, иногда даже нахваливала его. Разошлись с
разными мыслями, но об одном.
Полина часто просыпалась, подолгу лежала, глядя в потолок. Память возвращала ее к встрече с Сабитовым. Она пыталась думать о Карпо, но он не задерживался в ее голове. Все время всплывали слова: «Разве ты не достойна, в карете барыней ездить!? Какая из меня барыня!— хихикнула она над собой, но с удовольствием представила, как исказится лицо Дашки: «Она от зависти уродиной станет», — мстительно прошептала Полина.
Другой голосок будто издали напомнил: «А может, обрадуется, Карпо ей достанется. Вдруг Дашка правду сказала, что он действительно был с ней». Последняя мысль не бросила ее в ярость ревности, а чуть кольнула ее душу и отступила под натиском других неизведанных ощущений. Она еще как-то пыталась отбиться от навязчивых думок, но потом объяснила себе: «Что плохого, если я в мечтах немного побуду богатой барыней».
Перед рассветом она глубоко уснула, иногда улыбаясь своим снам.
***
Изнуренная на пахоте зяби лошадь, едва тянет телегу. Карпо Курилов, вяло понукая ее, зорко смотрит по сторонам. Не выходят из головы два калмыцких всадника.
Внутренне он готов к разным неожиданностям. Его не покидает мысль: «Неужели этот кендюх* решил мне отомстить. Мало я его понянчил, надо было больше, чтобы если придется расплачиваться своими боками, так было бы за что».
Сегодня ему не удалось уехать домой в компании таких же пахарей, как и он. Взятый на всякий случай железный зуб, он положил под рукой. Дорога, накатанная множеством колес, спускалась к реке, где вербы уже упустили первую листву, которая, как крохотные лодочки скопилась у берега. Успевший пожелтеть камыш недовольно шумел на редкие порывы ветра. Солнце уже уступило место вечерней заре. Река потемнела, будто стала свинцовой, от нее тянуло сыростью. В низинах скапливала силы темнота ночи. Карпо плотнее запахнул полы старой одежины.
Когда дорога сблизилась с рекой, лошадь приостановилась и потянула к воде. Карпо отпустил поводья, дав ей свободу. Он вдруг заметил шевеление в зарослях, где через
несколько минут будет пролегать его путь. Дорога, стесненная камышом реки и
чащобой конопли, уходила вверх к селу. Коняга после водопоя заспешила домой.