прибрежные деревья, пылая золотом, роняют свои листья на гладь воды. Ему хотелось до жаркой одури, косить жнивье, обливаясь потом, обмолачивать зерно, а потом отдать себя ласковым струям реки….
Чем заполнить зияющую пустоту души? Карп не знал. Юлия, глядя, как Карп резко изменился, обняла его и тихо спросила совсем не о том, о чем думала:
—Домой хочешь?
—Хочу.
Ее подмывало предложить всем переехать в село. Их приняли тепло, возможно там она чувствовала бы заботу и поддержку добрых людей, но помнила, что там самое
опасное место для ее семьи, для ее детей. Там жила Полина….
С рассветом в депо, Карп поздоровался с товарищами, хмуро глядя в пол, уселся на свое место.
—Что-то не ласково приняла блудного сына Родина? – с усмешкой то ли спрашивал, то ли утверждал бригадир.
—Приняла Родина хорошо, только я вроде бы здесь, а мысли там.
—Мы все оттуда, поживешь, привыкнешь. Не забудь, сегодня собираем партийную ячейку. Надо обсудить, как агитировать, как зазывать в революцию крестьян.
***
Полина слышала, как хлопнула дверь, по шагам мужа определила, что он,
основательно навеселе. Она попыталась уйти через смежную комнату, но Андрей
окликнул ее.
—Ты хотела уйти? Нет желания видеть меня! А я твой суженый и венчанный! Куда же ты?
Его глаза смотрели в упор, не мигая.
—Что, опять хлебнул лишку?!
—Это не имеет к делу никакого отношения. Я пьян от никчемной жизни нашей.
—Какие дела в таком состоянии? Иди, проспись! – Полина, гневно сверкнув глазами, повернулась и пошла.
—А такие дела! Твой рыбочка, карпик вернулся.
Известие стрелой кольнуло ее откуда-то снизу, в голову. Она качнулась и медленно повернулась к мужу. В голове полный сумбур. Наконец, она поняла, что надо что-то
говорить или делать.
—Что ты сказал? – выдавила она то, что пришло в ее голову.
—Ха-ха-ха! – Андрей смеялся зло и истерично. – Что стоишь, беги, беги к своему
любимому, глянь какая у него красавица жена, не сравнить с тобой! Ха-ха-ха! А детки, двое, говорят, что ангелочки.
Полина отступала к двери. Его слова терзали, били больно, в самую душу.
—Прекрати! – закричала она во весь голос.
—Нет, не замолчу! Сколько же мне носить в себе твое равнодушие, и пренебрежение? Сколько? Ты предала Карпо ради этого богатства! – он стал указывать на дорогую
обстановку, — а меня обрекла на вечную каторгу. Какая же ты стерва?! Какой же я был слепой?
Последние слова вернули Полине самообладание.