— Вот, — ты протягиваешь ему одежду. — Может, они немного растянуты, но всё же это лучше, чем ничего.
Он смотрит на одежду и тихо хмыкает.
— Насколько я могу судить, она мужская.
— Я рада, что ты можешь сказать хотя бы это, — фыркаешь ты, совершенно не впечатлённая.
— А он не рассердится? Ну, твой парень, — лениво говорит он и не делает ни малейшего движения, чтобы взять одежду. — Его женщина тащит к себе домой незнакомого мужчину и отдаёт ему его одежду.
— Тогда ему следовало дважды подумать, прежде чем тащить сюда незнакомую женщину, — холодно отвечаешь ты. — Месяц назад я вышвырнула его отсюда, а он до сих пор не пришел, чтобы забрать свои вещи. Так что, думаю, теперь они мои…
Он что-то бубнит себе под нос, выглядя теперь слегка удивлённым, а затем без лишних слов хватает одежду. Встаёт и идёт за тобой в ванную. Ты достаешь из шкафчика чистое полотенце.
— Вот, — протягиваешь ему. Прежде чем выйти, останавливаешься.
— Ты ведь понятия не имеешь, что такое душ, — понимаешь ты и поворачиваешься. Он смотрит на тебя безо всякого выражения на лице. Ты расцениваешь это как «да».
Подойдя ближе, поворачиваешь ручку крана, чтобы вода текла. Он внимательно наблюдает, а его бровь взлетает вверх. Кажется, это действительно ни о чём ему не говорит.
— Поверни эту ручку влево для горячей воды и вправо для холодной, — инструктируешь его. — А когда закончишь, просто поверни эту ручку влево, — демонстрируешь ты и выключаешь воду. Ты подходишь к шкафчику, чтобы кое-что достать.
— Вот, — ты протягиваешь ему флаконы с мужским шампунем и гелем для душа. — Используй это для волос, а это для тела.
Он берёт их, и ты поворачиваешься, чтобы выйти из комнаты. Закрываешь за собой дверь и вздыхаешь. Что же, хорошо, что вещи твоего бывшего всё ещё здесь. По крайней мере, хоть какая-то польза от него.
Ты завариваешь чай, пока мужчина принимает душ. Роешься в холодильнике и хватаешь упакованный сэндвич, который купила вчера. Держишь пари, что мужчина голоден. Ты ставишь чашку с чаем и бутерброд на кофейный столик и со вздохом садишься на диван.
Ты до сих пор понятия не имеешь, что со всем этим делать. Привела сюда этого человека, потому что тебе было его жаль. Находясь в чужой стране с амнезией, он помнит только то, что не может вернуться обратно, несмотря ни на что. Если бы его поймали в таком состоянии, с амнезией и без документов, то сразу бы депортировали. Ты должна признать, что это, конечно, подозрительно. Поскольку европейский миграционный кризис продолжается, твоя страна значительно ужесточила иммиграционное законодательство.
Ты обдумываешь его действия, учитывая обстоятельства и его странную одежду. Но что-то в этом тебе всё равно не нравится. Для человека с амнезией он ужасно спокоен. И когда он заявил, что беженец, то тщательно подумал, прежде чем сказать это. Но он выглядел совершенно потерянным, когда увидел твою машину и душ. Ты сомневаешься, что он смог бы подделать такую реакцию. А тебе, по какой-то причине, казалось, что он пытается скрыть свою неосведомлённость.
Мужчина выходит минут через двадцать. Он одет в одежду твоего бывшего, неторопливо идя в гостиную. Ты была права, вещи немного болтались на нём, но не настолько, чтобы он спотыкался о штанины брюк. Мужчина оценивающе смотрит на тебя некоторое время, пока вода капает с его волос на рубашку, прежде чем сесть на диван рядом с тобой.
— Ешь, — говоришь ты и жестом указываешь на еду, находящуюся на кофейном столике. Его глаза вспыхивают, когда он замечает чай. Он выглядит почти счастливым.
Делает глоток и замолкает.
— Неплохо, — наконец смягчается он и продолжает пить. Ты наклоняешь голову набок. Это такой комплимент от него?
— Так у тебя есть имя? — спрашиваешь ты, когда он кусает бутерброд в перерыве между чаепитием. Он не отвечает, и ты воспринимаешь это как «нет».
— Тогда, наверное, нужно дать его тебе. В детстве у меня была собака. Его звали Маурицио. Как насчёт этого? — предлагаешь ты и пытаешься добродушно улыбнуться.
Он перестаёт есть и поворачивается к тебе. Моргает пару раз, будучи явно раздраженным.
— Леви, — наконец произносит он и с невозмутимым видом снова принимается за еду. — Но это не имеет значения. Я скоро уйду. Просто не хочу больше слышать, чтобы такое нелепое имя использовалось при обращении ко мне.
— А что именно ты планируешь потом делать, Леви? — спрашиваешь ты. — У тебя ничего нет. Ни денег, ни документов, ни воспоминаний.
— Я что-нибудь придумаю, — говорит он. Похоже, он не слишком уж и волнуется. Наверное, привык находить выход из разных ситуаций.
— Но…