— Я не охотник.
— Нет, ты охотник, дитя. Великий Дух даровал тебе взор, который делает тебя одной из нас. Это великолепный дар.
— Ты должна перестать называть меня ребёнком. Это странно, Гвен. Ты выглядишь на тридцать.
— Двадцать девять. Мне было двадцать девять, когда меня закопали в землю.
— Я об этом и говорю.
Её взгляд снова метнулся к разбитому окну.
— Ты сказала, что убить тебя невозможно. Ты не бессмертна, так почему же это так?
— Только фейри могут убить меня. Они душат нас, охотников, своей пылью. Это худшая форма смерти. Которую, я надеюсь, ты никогда не почувствуешь, — внезапно она зашипела. — Они пришли.
На фоне черноты ярко-белым сияли две фигуры — Круз и Эйс. Я не была уверена, чувствовать ли облегчение или тревогу от их присутствия.
— Отпусти её, Гвенельда, и никто не пострадает, — голос Эйса просачивался сквозь трещины в стекле и дыры в прогнившем дереве.
Гвенельда зарычала.
— Я не доверяю Вудсу.
— И я не доверяю Готве, — продолжил Эйс, — но эта девушка не имеет никакого отношения к нашей вражде. Если ты покинешь Роуэн сегодня вечером, мы не будем предупреждать остальных о твоём возвращении. Если ты не…
— Ты убьёшь меня? Как ты убил того бедного медэксперта и обвинил в этом меня.
Эйс фыркнул.
— Эти лепестки роз поджарили тебе мозг? — он покачал головой. — Ваш народ всегда во всём винил фейри. Я не говорю, что мы идеальны, но, Гвенельда, ты только что восстала из мёртвых. Ты понятия не имеешь, как устроен современный мир.
Эйс и Круз, казалось, придвинулись ближе к хижине, но их ноги не сдвинулись с места. Я уставилась на их ноги. Они не касались земли.
— Повсюду царит ненависть, — сказала Гвенельда. — Возможно, это было делом рук не только твоего народа, Эйс, но я уверена, что фейри не пытались улучшить мир.
Круз и Эйс стояли прямо перед разбитым стеклом. Я дёрнулась назад, в то время как Гвенельда стояла на своём.
— Не угрожай нам, — сказала она.
— Ох, — Эйс улыбнулся злой улыбкой. — Мы не угрожаем Катори. Только тебе.
— Прекратите это! — мой голос раздался в маленькой хижине, удивив всех, включая меня саму. — К твоему сведению, Эйс, Гвенельда не держит меня в заложниках. Я пришла сюда по своей воле, точно так же, как я уйду… по своей воле. И, Гвен, не утруждай себя просьбой разбудить остальных, потому что я этого не сделаю. Я не хочу распространять… это, — я указала между фейри и охотником. — Я ухожу, сейчас.
Я медленно попятилась, мой пристальный взгляд был прикован к Гвенельде. В ней не было враждебности, но на её лице промелькнула какая-то другая эмоция. Отчаяние? Разочарование? Я почти извинилась. За что именно я должна извиняться? Отказываясь раскапывать старые могилы и будить мстительных родственников? Мои каблуки врезались в стену. Я развернулась и открыла дверь. Она заскрипела, открываясь. А потом я выбежала. Я была на полпути домой, когда Круз пролетел прямо передо мной. Я едва успела остановиться, прежде чем врезаться в него. Я потеряла равновесие и рухнула в снег.
— Оставь меня в покое, — пошатываясь, я поднялась на ноги.
— Я не хочу оставлять тебя одну, — сказал он.
Я стряхнула снег с джинсов. Кончики моих пальцев были такими же белыми, как кожа Круза, хотя в них не было никакой магии, только сырой холод. Не сводя с него глаз, я обошла вокруг его парящего тела и снова начала подниматься, медленнее, потому что мои ноги дрожали так же сильно, как и руки. На этот раз Круз не остановил меня, но он следовал за мной всю дорогу до моего дома. Я чувствовала его сверкающее присутствие позади себя, маяк в суровой темноте, который никогда не приведёт меня в безопасное место.
Как раз перед тем, как я исчезла в своём доме, я услышала, как он сказал:
— Вызвана охрана. Они будут патрулировать территорию. Для твоей безопасности.
— Как ты думаешь, насколько я глупа? — спросила я, разворачиваясь.
Он приземлился, вероятно, беспокоясь, что папа может заметить, как он плавает вокруг.