Проглотив последнюю порцию зелёной фасоли, я откинулась назад, ножки моего стула заскребли по полу.
— Мне нужно в уборную, — я не могла больше выносить ни минуты напряжённой атмосферы. Плюс, я подумала, что им не помешало бы немного побыть наедине, чтобы всё обсудить.
Поскольку мне действительно не нужно было в уборную, я вымыла руки и посмотрела на своё отражение. Тушь, которую я нанесла, выглядела комковато. Я попыталась немного соскрести, но вместо этого вырвала одну ресницу.
— Ой.
Когда мне было семь, мама сказала мне, что желания, загаданные на ресницах, всегда сбываются. Она сказала, что это потому, что ты отдавала Матери-Земле частичку себя, и это было самым искренним подношением. Я спросила её, считаются ли обрезки ногтей также подношениями — потому что тогда у меня была бы куча желаний, — но она сказала «нет». Только то, что невольно отпадает от твоего тела. Молочные зубы подойдут. Я загадала желание на всех, что не проглотила.
Ресница, прилипшая к моему большому пальцу, выпала не добровольно, поэтому я бросила её в раковину, где она прилипла к белому фарфору, прежде чем скользнуть вниз, как крошечная улитка, оставляя чернильный след.
В детстве я верила, что желания сбываются, но не сейчас. Если бы желания сбылись, то мама всё ещё была бы здесь, потому что одним из моих желаний было то, чтобы я была счастлива вечно. Как я могу быть счастлива без неё? Прежде чем слёзы навернулись мне на глаза, я вышла из ванной, столкнувшись с девушкой со светлыми волосами до талии. Я дважды моргнула, когда дверь за мной захлопнулась. В ней было что-то знакомое, но что? Я заметила, как Касс наполняет кувшин водой за стойкой бара, и подошла к ней.
— Ты видела, кто сюда вошёл? — спросила она дрожащим от волнения голосом.
— Она училась с нами в школе? — спросила я.
Касс фыркнула.
— Я бы хотела.
Я снова перевела взгляд на уборную, но внутри была девушка, и, кроме светлых волос и заострённого носа, я не могла вспомнить, как она выглядела.
— Ну, ты собираешься сказать мне, кто это?
— В самом деле? Ты её не узнала?
— Нет, не узнала. Скажи мне уже.
— Лили Вудс.
— Лил… — Ох. — О!
— Я не могу поверить, что к нам зашла знаменитость, — она подула на свою чёлку. — Как ты думаешь, мне следует попросить у неё автограф? Или, может быть, она попозирует со мной для фото?
— Она здесь одна?
— Нет. Она пришла с тем милым судмедэкспертом. Тем, который… Я должна научиться, как вовремя затыкаться. Извини.
Круз стоял ко мне спиной.
— Её брат тоже здесь? — я оглядела комнату, но не смогла его увидеть.
— Стала бы я стоять здесь и разговаривать с тобой, если бы это было так?
— Эй, Касс, ты ходила к колодцу за моей водой? — спросил мистер Гамильтон, как всегда сварливый. Он снял свою твидовую кепку, пригладил редеющие седые волосы, а затем снова надел кепку.
— Иду, — сказала Касс.
Моё пальто всё ещё висело на стуле. Если бы я пошла за ним, Айлен втянула бы меня в тихий спор, который был у неё с Тони. Или Круз заметил бы меня. Поскольку ни один из вариантов меня не устраивал, я села на один из барных стульев из бордовой кожи и стала ждать, пока папа закончит разговор со своим другом-музыкантом. Как его звали? Когда я попыталась вспомнить, чья-то рука легла мне на плечо. Я развернулась, сбросив руку Круза в процессе.
— Ты вернулся, чтобы представить меня своей невесте? — кисло спросила я.
ГЛАВА 14. ЛИЛИ
— Я не хочу с ней знакомиться, — сказала я.
— Почему нет?
— Потому что, — пробормотала я.
— Это не ответ, Катори.