Настолько сильный контраст между близнецами не мог не удивлять и одновременно восхищать Миату, которая не знала более других примеров рождения двойняшек у фейри. Это было крайней редкостью, а потому воспринималось эльфами, либо как чудо, либо, как в случае Нуалы и Нуады, проклятие, от которого не было спасения.
Пока же Миата шла рядом с принцессой, указывая ей путь, она не переставала изредка поглядывать на свою спутницу, скорее из любопытства, нежели по какой бы то ни было другой причине. Нуала же все то время, что они шли по длинным коридорам или каменным ступеням лестниц, не проговорила ни слова, только и оглядываясь по сторонам, будто бы пытаясь впитать в себя образы увиденного.
Когда же эльфийки проходили по главному коридору замка, где и находились отведенные для принцессы покои, слуги, которые заканчивали крепить к стенам длинные и массивные цветочные гирлянды, с нескрываемым любопытством и удивлением провожали их взглядами, что-то нашептывая друг другу, указывая пальцами в сторону Нуалы, которая, заметив это, потупила взгляд и ускорила шаг, желая побыстрее скрыться от испытующих взоров.
Миата же, для которой эта перемена в поведении фейри не осталась незамеченной, тоже убыстрила ходьбу. Через некоторое время они наконец дошли до светлых деревянных дверей, возле которых служанка остановилась, делая знак принцессе, что они пришли.
— Вот и Ваши покои, — довольно проговорила Миата, стараясь отвлечь Нуалу от мыслей о встреченных ими слугах. — Если Вы посмотрите туда, — эльфийка указала ладонью в сторону других дверей, — то увидите черные двери. За ними находятся покои короля Нуады.
— Что ты сказала? — громче, чем следовало бы, переспросила удивленная и обескураженная столь неожиданным заявлением Нуала. Она не хотела столь явно продемонстрировать свои эмоции перед малознакомой эльфийкой, однако ничего не смогла с собой поделать.
— Я сказала, что за той черной широкой дверью находятся покои короля, — удивляясь реакции принцессы, повторила сказанное Миата, замечая, как ее слова подействовали на Нуалу, которая непроизвольно стала поглаживать грудную клетку, словно пытаясь справиться с приступом тошноты; взгляд же фейри наполнился неподдельным страхом, что очень испугало служанку.
— Вам плохо, Миледи? — участливо спросила Миата, пытаясь придержать принцессу сзади, чтобы та не упала без сознания прямо на каменный пол.
— Все… Все хорошо, прошу, пройдем в комнату, — устало и тихо ответила Нуала, борясь с внезапным приступом необъяснимых страха и волнения, что в миг охватили все ее существо.
— Да, конечно, Миледи, — все так же придерживая принцессу сзади, сказала служанка, открывая дверь в просторную и светлую комнату.
Нуала не смогла не заметить, насколько сильно отличались ее нынешние покои от того темного «склепа», в котором она жила все эти месяцы. Широкая кровать, застеленная шелковыми молочного цвета простынею и одеялом, на которой аккуратно лежало несколько мягких светлых подушек с красивым вышитым узором, стояла слева от двери.
Недалеко от постели располагался большой, выполненный из белого дерева, шкаф, до отказа заставленный разными книгами. Справа же от двери, у противоположной от кровати стены стоял письменный стол, сделанный из того же материала, что и книжный шкаф, на нем лежала стопка чистых листов и баночка с чернилами. Рядом располагался высокий гардеробный шкаф, который, однако был уже, нежели книжный и высокое зеркало.
На каменном же полу была расстелена белая шкура какого-то крупного зверя. Нуала, смотря на убранство комнаты, не могла перестать удивляться столь сильному контрасту, именно поэтому она еще некоторое время просто стояла, скользя изумленным взглядом по предметам интерьера.
— Надеюсь, принцесса довольна, — радостно проговорила Миата, уже точно зная ответ на этот вопрос-утверждение.
— Да, конечно, — тихо, почти бесшумно, ответила Нуала, подходя к книжному шкафу и проводя пальцами по корешкам толстых сборников поэзии.
— Что ж, это просто замечательно, а теперь позвольте мне все Вам объяснить, — театрально разведя руки в стороны, с улыбкой проговорила Миата.