— Не можете, — он поднапрягся, взваливая тушу министра на себя. — Вам верная мысль не придет в голову даже под дулом карабина.
Через пару минут дело было сделано. Наполеон вернулся, отряхивая руки, брезгливо стирая с них кровь о заправленные в сапоги штаны. Он ожидал увидеть пустую дорогу, но карета все еще стояла на том же месте.
— Так чем же объясняется Ваш неуспех на службе?
— Я думал, Вы стремитесь покинуть мое общество, — Наполеон сложил руки на груди и выдохнул дым в сторону уголком рта, снова сжав сигару зубами.
— Кучеру пробило руку, он не сможет ехать.
— Какая жалость, — военный произнес это с ощутимым сарказмом. — Насчет моего неуспеха: Вы знаете, что делает Ваш «закон» с военной службой? — он сунул руки в карманы. — Всех кладет под одну гребенку. Закону нет дела до личных качеств, я уж и не говорю о морали и чести.
На какой-то момент, Наполеон задумался, пожевывая сигарету, перемещая ее из одного уголка рта в другой:
— Не знаю, в курсе Вы или нет, но единственный элитный полк, в который берут людей, не принадлежащих к знатным родам, - это гренадерский полк при императоре. После введения недавних стандартов меня вышвырнули оттуда, как собаку, не считаясь ни с какими моими заслугами. И случилось это только из-за того, что мне не хватило семи сантиметров до минимального стандарта роста, который там принят, хотя служил я там без малого три года и пару раз прикрыл зад тем самым министрам, которые сейчас так напирают на мою высылку из страны.
— Вы участвовали в последней баталии?
— И весьма успешно. Как видите, руки и ноги у меня на месте. Голова более-менее тоже, — он снова прокашлялся, мотнув головой. — Нет, Вам этого не понять, mademoiselle. Вы выросли в теплице. Таким, как Вы, так просто говорить о законе, потому что Вам не нужно его нарушать, чтобы выжить. Вы заключили сделку с Вашей совестью. То, что сделали Вы, это убийство — каприз, за который Вас не накажут должным образом. Хотя очень сомневаюсь, что виной тому желание совершить преступление, — он снова ловко запрыгнул на нижнюю ступеньку кареты. — Что за этим стоит?
— Не ваше дело.
Наполеон готов был поспорить, что она отвела взгляд.
— Mademoiselle, откровение за откровение. Наш уговор выполнен? Если да, то позвольте мне Вас проводить, заняв место кучера, — зашептал он, довольно ухмыльнувшись. — Не отворачивайтесь, Вы восхитительны. Зачем вы скрываете свое прекрасное лицо под этой тряпкой?
— Вы снова забываетесь…
— Отнюдь, — он быстро отстранился. Потрепав лошадь по загривку, Наполеон привязал ее к поручню кареты и направился к кучеру. — Эй, малой, двигайся. Говорите, куда ехать. А этому страдальцу надо бы перевязать руку. Он потерял много крови.
— Он укажет Вам дорогу, — раздалось из кареты. Шторка быстро задернулась.
Женщина удивленно и в то же время растерянно смотрела перед собой в темноту, до судорог сцепив пальцы на коленях. Что за наглец…
Ее губы задрожали. Сорвав вуаль, она с тихим болезненным стоном закрыла лицо руками.
Экипаж тронулся.
========== Портретист ==========