— Ты ведёшь дневник?
— Что-то вроде того, — нехотя признался он, отняв взор от записей.
— Предполагаю, сегодня я заслужила место на одной из его страниц.
Позднее она не смогла бы объяснить ни себе, ни ему, ни целому миру, что двигало её желанием подстегнуть парня и сесть напротив.
— Может быть, даже целую балладу на десять страниц. Что-то наподобие «Заклинательница солнца: десять способов попасть в неприятности».
Он усмехнулся, продолжая писать.
— Как ты пишешь в кромешной тьме?
Она осветила их лица, заставив поморщиться от яркости.
— Я прекрасно вижу во тьме.
— Только потому что тьма — твой дар, как у меня свет, это ещё не значит, что ты видишь «прекрасно».
— Откуда ты знаешь?
Алина выдержала всё: и затянувшийся сон, и пепелище вместо лагеря, и потрясения целого дня, всё не способного закончиться, и этот настороженный взгляд она тоже выдержала.
— Перед тем, как упасть без чувств, я почувствовала тебя. Твои тени, не позволившие мне упасть.
«Когда-то ты заостришь их до неузнаваемости, сделав способными жизнь отнимать, а не сберегать».
— Когда ты смотришь на меня, в твоих глазах появляется что-то такое, — он заложил палец между страниц и, поддавшись вперёд, слегка склонил голову. Прищурился, стараясь разглядеть изнанку чужой личности. — что я не могу себе объяснить…
— Наши ощущения в отношении друг друга взаимны.
Алина оставила его таким, каким отыскала: одного и во тьме, и постаралась отвлечься от того, что ощутила. От тяги мотылька, летящего на огонь, обещающий ему смерть.
°°°
— И что же он собой представляет? Этот день солнцестояния, — поедая завтрак, спросила Алина, находящаяся под дюжиной внимательных глаз. Она не решилась полакомиться мясом, боясь, что еда долго не задержится внутри, поэтому делала упор на овощи и рис. Как же она была голодна.
— Много цветов!
— Музыка!
— Танцы!
— Еда!
— Гадания!
— И никакой селёдки! — радостно завершил Тео. Хоть в чём-то они оставались солидарны.
— Встречаем лето. Если проще, — улыбнулась Пажа, сидящая напротив. — Здесь не так много забав, поэтому иногда мы позволяем себе расслабиться. Мы будем рады, если ты примешь участие.
— Говори за себя, — шикнула неприветливо Фрея, появившаяся на пороге. При ярком освещении фьерданка была ещё красивее. Алина неловко заёрзала на месте, она устала от напыщенных девиц, которые того и гляди готовы прокусить ей глотку своими клыками за… а за что собственно? Зоя — за сменившийся приоритет в глазах Киригана, Фрея… вероятно, за расположение Александра. Что ж, история повторялась, и ей вовсе не улыбалось играть роль соперницы. Надуманную кем-то роль, стоит отметить, поэтому она резко встала, чтобы всё прояснить.
— Я не трогаю чужое, Фрея. Можешь не беспокоиться.
Девушка замерла и все замерли. Пажа закусила губу, встав на ноги. Чувствовалось, в случае чего кинется на защиту. У Алины потеплело в груди от этого жеста. Дети недоуменно переглядывались и только Тео понимал, почему возникла такая напряжённая атмосфера. Но вместо того, чтобы разрядить её, он подкинул дрова. Думалось, он любил сгущать краски.
— Кажется, в этом году Александр будет танцевать.
— Тео, — рыкнула Пажа предостерегающе. Фрея злобно сверкнула глазами, хлёстко выругавшись по-фьердански.
°°°
Старкова сидела на тёплой траве ровно, выпрямив спину до ломоты в плечах, и до смешного боялась пошевелиться. Она смотрела в точку на противоположном берегу реки или изучала шелестящий вдали лес, пытаясь абстрагироваться от того факта, что Багра — Багра, святые! — расчесывала ей волосы фабрикаторским гребнем. В её движениях улавливалась ловкость и лёгкость, ни толики нежности, но ещё больше неизвестного. Тайны в наставнице Алины всегда было с достатком.