— Ну, у меня есть против неё шанс?
— А как же! Найди её схрон, портал, что бережёт ворожею. Не в эту, в новую ночь скорее удастся найти. Силы ворожеи истончатся, а как разыщешь, круг защитный откроется для нашего с тобой колдовства. Я очень хочу разделить с тобой эту трапезу, поэтому приду помогать.
***
Любава рисовала папоротник, красивый алый цветок с золотыми вкраплениями. В нос ударил знакомый запах разнотравия, отваров, домашних пирожков с грибами и капустой, которыми её часто баловала бабка Лукерья. Пещера была такой же уютной и просторной, как в детстве. За пологом стояла большая кровать с мягкими перинами, всегда взбитыми заботливой рукой, а в печи стояла горячая похлёбка и целая гора пирожков.
Словно в детстве, Любава побежала за полог надеясь найти бабушку, но её там конечно же не было, Лукерья ушла в мир мёртвых уже как пять годин назад.
Опуская снаряжение, ворожея увидела еле заметную светлую дорожку, идущую от неё прямо в пол пещеры.
— "Это силы мои уходят, мне надо ещё две с половиной ночи продержаться, не пустить сюда Хворобу".
Вдруг, в голове послышался голос отца:
— Дочка, где ты? У нас без тебя беда! Матушка твоя заболела, при смерти лежит! Да и я не важно себя чувствую, пойдём домой, плохо нам без тебя.
Для того, что бы схрон остался не раскрытым, нужно очень аккуратно из него возвращаться, не оставить следов, не показывать свой цветок папоротника, а лучше вообще не реагировать на всё что слышится и видится. Любава решила вернуться, старательно укрывая следы за собой.
В доме была неестественная темнота, о такой говорят "хоть глаз выколи". Что-то промелькнуло мимо ворожеи. А потом прямо напротив появилось страшное лицо отца. Веки полуопущены, вместо глаз бельма, бледные впалые щёки и красные разбитые губы, открывавшиеся как у потешной куклы
— Где тебя найти, доченька, с ног сбились в поисках своей красавицы, — с этими словами оборотень вытянул лапищу с зеркалом и сунул Любаве.
В зеркале ворожея разглядела своё постаревшее лицо, вёсен пятьдесят ей привиделись. Много сил она успела подрастерять, добираясь до дома старосты, пока защитный круг не создала.
— Ох, и шельма ты тощезадая, родителями меня вытащить решила?! Кто же тебя, зловонный сапог лешего, надоумил?
Вместо отца появилась всклоченная голова ведьмы, снявшую свою личину. Вся порочность, вся злоба, всё уродство было отражено в её настоящем образе.
— Ой, ёёёёлочки! А зачем ты мне то зеркало показываешь, дурища? Себе покажи, красоту писаную разгляди!
— Разорву твою душу, заберу силу, пожру всех близких тебе людей! — брызгало слюной чудовище.
— Ты как-то к брадобрею что ли сходи, вон лохматая какая! Да и брови пора подровнять, дюже ты ими союзна, — пока ведьма лютовала в горнице, Любава не могла вернуться в свой схрон. Хочешь не хочешь, а приходится развлекаться. Жаль, что нельзя взять меч да и отрубить голову ведьме, предварительно впечатав кулак в её гнусную морду.
— Довеселишься, красавица, непременно доберусь до тебя и разорвууууу, — выла ведьма.
Тем временем, наступало утро, безобразный образ ведьмы стал более очевидным: обвисшая кожа, чёрные когти, толстое неповоротливое тело.