— Милли, — выдыхаю я шумно, как будто из воздушного шарика спускают воздух, — только не говори, что ты на него запала.
А она и не говорит.
— Тебе напомнить, кто ты?
— Не нужно, — фыркает сестренка и скидывает с плеч мои руки.
— А я все же напомню! Ты — новообращенная вампирша, которая не умеет себя контролировать. А сексуальное возбуждение вызывает сильную жажду крови. — Замолкаю, слегка краснея. Кто бы мог подумать, что я буду читать лекцию по половому поведению? — Иными словами ты его убьешь или обратишь. Скорее первое.
— Я смогу сдержать себя, — начинает Милли неуверенно, но я резко перебиваю ее.
— Не сможешь. Просто поверь, и упаси Дьявол тебя проверить это.
Милли поникает и больше не спорит со мной, но, зная ее упрямство, чувствую, что ее симпатия к Владу еще доставит проблем.
Да черт, я сама создала эти проблемы! Все наши проблемы! Кто меня дернул прилететь в Румынию и притащить сюда Милли?
На мобильный приходит уведомление: такси подано, и мы спускаемся вниз, стуча колесиками чемоданов по идеально вымытой плитке. Милли хранит угрюмое молчание, даже когда мы садимся в машину. Она отворачивается к окну и внимательно рассматривает мелькающую мимо архитектуру европейского города. Я искоса бросаю на нее взгляды, но не считаю нужным заводить разговор.
Постепенно дорога умиротворяет и меня; я отпускаю свои мысли, перестаю их контролировать.
И в грезах мчусь к тому, с кем бы меня не свел даже сам Дьявол.
Кожа мгновенно зажигается в тех местах, где меня трогал Лео, где он оставлял свои поцелуи. На губах ощущается вкус его губ — ментол с легким металлическим привкусом крови.
Кажется, что за те полчаса я прожила жизнь, которая стоила всех остальных бессмысленных веков, и на одно жалкое мгновение я даже жалею о побеге. Он мог бы дать мне то, в чем я отчаянно нуждалась, а я была готова жадно это вбирать. Пусть бы это даже стоило моей жизни.
Я думаю, не так важно, сколько жить. Важно как, — спокойно говорит Аслан, согревая леденеющие ладони Лале. —
Долгая, пустая жизнь в вечной осторожности и страхе — это ли не пытка?
В памяти опять всплывает сцена ИХ прощания; она такая реальная, будто я проживаю ее прямо здесь, будто я могу протянуть руку и дотронуться до его лица, погладить шелковистые волосы. Меня обдает кипятком: только сейчас я понимаю то, что Аслан тогда пытался сказать Лале.
Бесконечность моей жизни уже давно стала страшным наказанием, но теперь я каждой клеткой тела чувствую, на сколько эта бесконечность пустая и эфемерная.
— Вам куда именно в Брашов? — слышу я низкий голос таксиста, и иллюзия тут же развеивается, точно утренняя дымка.
И к черту ее! Иначе я совсем свихнусь от ностальгического мазохизма.
— Я покажу дорогу, — отвечаю ему уверенно, но все же переживаю, согласится ли он.
Когда машина подъезжает к нужной развилке, темные объятия сумерек уже плотно окутывают со всех сторон. Мое сердце слегка подпрыгивает, а ладони становятся мокрыми — вот он, поворот на Холодный лес.
— Сейчас налево, — с улыбкой говорю я, как будто я не прошу ничего сверхъестественного.
— Налево? — удивляется таксист. — Вы говорили, что вам в Брашов, а это прямо. Налево — Холодный лес; я туда не сунусь.
Его голос жесткий; я понимаю, что это окончательное решение. Милли с тревогой косится на меня, слегка напуганная металлом в голосе мужчины.
— Вы готовы высадить двух девушек посреди дороги на ночь глядя? — Я тоже уже не милая, мне он неприятен.
«Вот ведь ссыкло! Что за мужики пошли?»
— Я готов вас доставить до Брашова, как и договаривались, — гнет он свою линию.
— Двойной тариф! — упрямо настаиваю я.
— Послушайте, девушка. Видно, что вы не местная. Вот вам мудрый совет: не суйтесь туда.