Гермиона ещё поразглядывала зеленовато-голубые разводы, сравнила их, судя по направлению взгляда, с насыщенным цветом второго, неиспорченного зелья, вздохнула и кивнула сама себе.
— Прикину расклад. Но это займет у меня весь день, — звучало мученически.
— Ты куда-то спешишь? — он приподнял брови.
— А как же! Надо оставить приятное впечатление о себе без пяти минут бывшему работодателю, выполнив за оставшееся доступное мне время весь план и даже больше. Вдруг на прощание выплатят двойной оклад, — она усмехнулась и потянулась к нему.
На этот раз поцелуй вышел трепетным и мягким, будто она чувствовала вину. Формально, Гермиона действительно приложила руку или, точнее, задницу к этому, но от таких случайностей никто не застрахован. Или он был просто слишком предвзят (и вообще являлся соучастником), чтобы раздражаться. Хотя на тех же уроках снял бы за подобную ошибку с ученика все баллы. Но, в конце концов, должен же был их служебный роман хоть как-то негативно повлиять на работу! Хотя бы напоследок, раз уж скоро они перестанут быть коллегами.
Гермиона прижалась к его груди и обняла, кажется, окончательно успокаиваясь. С весны, когда она сделала стрижку, волосы уже довольно сильно отросли, так что он беспрепятственно пропустил пряди сквозь пальцы и легко сжал их в кулаке. Ему все казалось, что она отращивает свою гриву заново только ради него — работать ей явно было куда удобнее с короткими. От этого в душе растекалось странно приятное чувство, хоть и с несколько самолюбивой подоплекой. Он постоянно что-то кому-то был должен, но мало кто делал хоть что-то для него.
Впрочем, требований у Гермионы тоже было немало. На его питании и одежде она явно останавливаться не планировала, проникая во все сферы жизни, оплетая своим вниманием, как ядовитый плющ. И ведь он сам был на все согласен, даже в дом её привел добровольно! Она не могла разорвать контракт с арендодателем раньше срока, не потеряв депозит, так что до декабря съезжать не планировала, но уже заглянула к нему пару раз. Естественно, раскритиковав все и вся и успев заставить зачаровывать бойлер, чтобы, прямая цитата, «не замерзнуть зимой». Как будто с волшебной палочкой под рукой вообще можно было переживать о таких вещах. Хотя, учитывая их с Поттером и Уизли не самый приятный затяжной поход с палаткой во время войны, которого они пару раз аккуратно коснулись в разговорах, неудивительно, что Гермиона стремилась создать вокруг себя комфортные условия. Свой спартанский опыт она уже получила сполна.
Он не без сожаления отпустил её, и они опять, как уже бывало не единожды, разошлись по разным рабочим помещениям. Считать, она, конечно, могла и в лаборатории, но за нормальным столом было удобнее, а без него, маячащим перед носом, спокойнее. И так уже чуть не перешли грань, по крайней мере его кровь все ещё бежала в венах быстрее, чем следовало бы.
Но все мгновенно улеглось и подернулось инеем, когда в коридоре хлопнула дверь, и он услышал полный патетики голос гостя. Мейер, конечно. Пришел обсудить новость про массовые увольнения с коллегой. Ничего такого в этом, конечно, не было, они же так хорошо с Гермионой общались. И он очень старался себя в этом убедить, но напрягался даже тогда, когда она ходила в гости к своим настоящим друзьям. Особенно к трагично умирающему Поттеру, которого ей так хотелось спасти. И наличие там девочки Уизли его отношение не особенно меняло.
— Это прикончит Гарри, — резюмировала Гермиона.
Не считая быстрого обеда, они нашли время друг на друга и на обсуждение тайного зелья только в шесть вечера. И то расчеты готовы были лишь номинально, на скорую руку, исключительно чтобы понять, не нужно ли внести ещё какие-нибудь изменения в рецептуру в ближайшие несколько дней приготовления. Заниматься теорией посреди процесса было не очень удобно.
— Зато сработает наверняка, — он пробежал глазами по ряду формул и ознакомился с предварительными выводами.
— Наверняка прикончит? — в тоне отчетливо слышалась ирония, но взгляд у неё был тяжелый, настороженный.
— Наверняка выжжет всю заразу.
— Вместе с мозгами? — гнула она свое.